рука вся в гипсе. Вот и сломал себе нос и челюсть на три части. А комариный труп, как ни искал потом, не нашёл.
И что же вы думаете. После этих перипетий стал наш мужик, как шёлковый. Соседей всех на «Вы» называет. Да я сам видел один раз, как он бабу без очереди пропустил. Давали какое-то пойло дешёвое. Очередь, понятно. А он бабу вперёд себя пропустил. Потому что жизнь воспитала. Педагогика, мать её…
– Чистую правду говоришь, Никодимыч! – сказал Николай, разливая остатки – всё, как есть, правда.
– Ну, тогда за правду – провозгласил Никодимыч.
Вот, жил-был один мужик. У него на окраине свой частный домишко был. Вот там он с бабой своей и жил.
Вот в одно распрекрасное утро проснулся этот мужик. И чувствует, что в грудях у него щемит. Прямо рвётся что-то наружу.
Ну, что ж? Попил мужик чайку, да и говорит своей бабе:
– Чую я, Матрёна, что знаю я правду. А сказать ту правду некому.
– Ты бы помолчал, зараза! – обрезала мужика евоная баба. – Ты бы помолчал себе в тряпочку. А то вчера на свадьбе у Никитина Васьки такое нёс, что вспомнить страшно. Прямо, подрыв государственных устоев получается.
– Это тебе спасибо, Мотя – зарадовался мужик – а то я никак вспомнить не мог. Помню, били. А за что, и как, и чем – вспомнить не могу. Теперь после твоих слов у меня в голове, будто прояснилось. Теперь мне понятно стало.
– Мало тебя били, паразит – говорит баба – за такие твои слова ваще убить мало.
– Мало или много, это не тебе решать – говорит мужик. – Только чую я, что за правду пострадать должен.
Ладно. После таких слов сполоснул этот мужик морду, побрился, надел костюм, что на похороны был приготовлен, и пошёл в милицию.
Приходит и говорит дежурному:
– Так и так – говорит, – нужен мне самый главный начальник. Потому что желаю я правду сказать даже если и пострадаю. Просто не могу молчать.
Дежурный тут же среагировал правильно. Набрал нужный номер и говорит в трубку:
– Товарищ майор! Тут один с чистосердечным признанием явился. Говорит, что немедленно хочет, иначе его жизни угроза. По всем описанием на Лысого смахивает.
Тут сразу и набежали. Привели мужика к главному начальнику. На стул посадили. Начальник закурить мужику дал и спрашивает ласково:
– Так в чём же вы, гражданин Лысый, чистосердечно хотите? В ограблении гражданина Кузовкина или в зверском убийстве гражданки Лялькиной?
– Нет, гражданин начальник – говорит мужик – никого я не грабил и не убивал, потому что честный. А желаю я правду сказать, подрывающую устои и прочее. И ваще я не лысый, а очень даже кучерявый.
Начальник присмотрелся к мужику поближе и орёт:
– Кого это вы мне привели, мать вашу! Какой же это Лысый, когда шерсть на нём, как на баране? Дать этому правдолюбцу пинка под зад, и выбросить к чертям собачьим.
Ну что? Приказ есть приказ. Так и сделали.
Вот, отлежался наш мужик, оклемался. И пошёл в местную газету к ихнему начальнику.
– Так и так – говорит – хочу я, товарищ начальник, правду сказать, несмотря ни на какие трудности. Прям, душа горит, как хочу.
А газетный начальник объясняет мужику русским языком:
– Ты что, гражданин хороший, не видишь, какая кутерьма стоит? Потому что заняты мы избирательной компанией по самое немогу. Конечно, если твоя правда про наших конкурентов, типа компромат, тогда – да. А если нет, то иди и отдыхай, как положено по конституции.
Вот и пошёл мужик, не солоно хлебавши. Зашёл в пивную, пивка попил. И просто озверел от такой несправедливости.
– Хорошо, – говорит. – я вам покажу. Мало не покажется.
После таких грозных речей взял мужик пару кусков хозяйственного мыла. Прибинтовал то мыло к брюху. Проводов разноцветных намотал. И на приём к главному городскому начальнику попёр. Высидел очередь, как положено. Заходит.
– Чем, товарищ, могу помочь? – интересуется начальник. А сам морду от бумаг не поднимает.
Ну, мужик наш и озверел:
– На мне бомба! – кричит. Сам кричит, и пиджачок распахивает, чтоб было видно его мыло с проводами.
– Объявляю тебя заложником! – надрывается мужик – И чтоб немедля мне сюда телевидение! А то как рванёт в мелкие брызги!
Понятно, что начальник ихний сразу сомлел от таких мужиковых заявлений. Позвонил куда надо. Ох, мать моя женщина! Сколько народу накатило! И корреспонденты, и менты, и всякие, кому надо и кому не надо. Мужику микрофон в морду пихают. Говори – не хочу. Вот мужик и двинул речь:
– Так и так, – говорит – знаю я правду. И желаю эту правду народу сказать. Третьего дня на свадьбе
