— Не говори глупостей. Как ни крути, нам нужно найти человека, который ухаживал бы за нами. Если пес намерен жить как положено, ему нужен хозяин. Бедный Раф, с тобой плохо обращались дурные люди.
— Этот мир плох…
— Ох, Раф! А не помочиться ли тебе на другой фонарный столб для разнообразия? Пошли! Это тебя кое-чему научит. Тебе понравится!
Шустрик перебежал через дорогу и сунул голову в раскрытую дверь. Юноша в дерюжном фартуке поднял на пса глаза, увидел его черную шапочку и большого черного пса позади него. Юноша ненадолго задумался, затем положил швабру на пол и крикнул через плечо куда-то внутрь магазина:
— Эй, мистер Ти!
— Что?
— Вы когда видели такую собаку? У ей шапочка! Их тут две. Похоже, хотят внутырь. Видать, чуют, что у нас такое. Не ваши?
Услышав о собаках, вторгшихся в пределы его собственности, хозяин, человек добросовестный и требовательный, который в эту минуту мыл руки дезинфицирующим мылом, что входило в неизменный распорядок перед открытием магазина, вытер руки и поспешно пошел к выходу, следуя между полок и прилавков, на ходу застегивая чистый белый халат до колен, в котором работал в магазине. Походя он обратил внимание на то, что длинный нож для резки ветчины лежит на сырном прилавке, то есть не на своем месте, поэтому прихватил его с собой, нервно похлопывая плоскостью широкого ножа по своей левой ладони.
— Где, Фред, где? — спросил он. — Да где же? Ах вот, вижу! Силы небесные! Никогда такого не видал. А ты, Мэри? Мэри! Это не твои собаки?
Молодая женщина, державшая в руках подставку для письма с пришпиленным к ней списком товара, тоже подошла к двери.
— Что это у него на голове? — спросил хозяин, с удивлением глядя на Шустрика.
Едва хозяин вышел из-за прилавков и с опущенными руками полностью показался в дверном проеме, после чего склонился, чтобы присмотреться к Шустрику, как оба пса развернулись и опрометью бросились прочь, словно гончие весны по следу зимы. Они свернули на первом же перекрестке, миновали «Черного Быка» и побежали по переулку. Ярдов через двести Шустрик остановился и припал к стене, задыхаясь.
— Ты видел, Раф? Видел?
— У него был нож!
— От него пахло той самой штукой!
— А из переднего кармана торчали ножницы!
— И женщина тоже в белом халате! И она несла бумагу, такую же плоскую бумагу, с которой они приходят за тобой!
— Ох, Раф! Как это ужасно! Не иначе как тут опять белохалатники! Может, в этом городе вообще одни белохалатники, как думаешь? Похоже, тут никого другого и нет Надо же, целый город белохалатников!
От одной этой мысли Шустрик поднялся, и они побежали дальше.
— Я ни за что туда не вернусь! Что ты там ни говори, наверняка они бросают собак в эту свою бегущую воду.
— А человек этот, наверное, режет собак на том стеклянном столе. Это вовсе и не магазин!
— Давай-ка убираться подальше! Пошли отсюда. Здесь ничем не пахнет.
— Ладно, все в порядке. Но рододендроны, Раф! Рододендроны зачем же?
— Успокойся.
— Да нет, все в порядке. Я же тебе говорю, нам надо найти хороших людей, причем прямо сегодня, пока мы не умерли.
— Сдохнешь с тобой, Шустрик… или того хуже… Лучше я буду держаться от людей подальше. Не видал я от них ничего хорошего.
Раф с Шустриком продолжили свой путь по переулку, который шел по верхней, на склоне холма, окраине Конистона. По обеим сторонам этого переулка (почти проселка!) шли изгороди. Ниже, у подошвы крутого холма, поросшего лесом с густым подлеском, протекал громко журчащий и довольно широкий ручей, напоминавший горную речку. Время от времени перед глазами собак мелькали между скал его белопенные воды. Шум воды был настолько силен, что собаки не услышали звука приближавшегося грузовика, который неожиданно выскочил из-за поворота.
Взвизгнув от ужаса, Шустрик юркнул в папоротник и затаился. Раф же, наоборот, бросился чуть ли не под колеса и некоторое время с лаем преследовал грузовик, и лишь потом возвратился к тому месту, где укрылся Шустрик. Кузов грузовика сзади был открыт, по бортам висели железные цепи, которые раскачивались и звенели на ходу. Машина, видимо, возила мокрый гравий или щебень, потому что черная морда Рафа была теперь вся запорошена желтовато-охряной крошкой, которую сносило ветром позади грузовика. Раф сел и стал утирать морду передней лапой. Шустрик вылез из укрытия и подошел к Рафу.
— Что случилось? — спросил Раф. — Ты же говорил, что люди…
— Грузовик, Раф!
— Я прогнал его! Поганая штука, он забил мне весь нос какой-то дрянью. Но я его здорово напугал, р-р-рр-раф!
— Грузовик… ох, Раф… они заперли меня… Не делай так больше, Раф. Ты понял?
— Не пойму я тебя, Шустрик! То ты одно…
— Я знаю, что говорю. Конечно, я порядочно свихнулся, но это ветер. Он, понимаешь, продувает мне голову, то есть все мои мозги. И мухи туда залетели…
— Больше не залетят. Пошли дальше. Не знаю, откуда ехал этот грузовик, но, возможно, там есть люди… Получше, как ты говоришь. Лично я в этом сильно сомневаюсь, но если ты так хочешь найти их…
Вскоре они подошли к большому водопаду под Рудокоповым мостом, и Раф предпочел идти так, чтобы им не было видно падающей воды.
— Все в порядке, Раф. Тут нет белохалатников.
— Откуда ты это знаешь?
— Чую.
— Все равно… Я туда не пойду.
Удалившись от водопада на некоторое расстояние, собаки услышали глухое тарахтение мотора стоящего грузовика и прерывистый, шипящий звук нагружаемого в кузов камня. Они осторожно двинулись вперед. Земля впереди них, казалось, пропиталась каким-то чужим, пугающим запахом, куда более сильным, чем запахи солярки и людей, — некий земляной запах, запах омытых дождем голых камней, тяжелый и пустой. Шустрику вроде бы и хотелось туда, но в то же время он чего-то опасался. Они подошли к еще одному ручейку, который бежал у самой дороги. Шустрик сунул лапу в воду и с отвращением лизнул ее.
— Никак не разберу… Не могу понять… Куда они подевали траву? Привкус в воде какой-то. Чувствуешь?
— Железо. Мне ли его не знать! Подожди-ка здесь, Шустрик. А я схожу туда и посмотрю вокруг. Если я побегу назад, не мешкай и дуй отсюда изо всех сил.
Раф взобрался на ближайшую груду камней и исчез за гребнем. Несколько мгновений спустя Шустрик услышал его лай и пошел на голос. С великим удивлением вместе взирали они на огромную выемку между холмов, на один из которых они теперь поднялись.
Все пространство впереди было совершенно голым, ни единого кустика, и напоминало испещренную кратерами поверхность луны. Через всю выемку шла дорога, в глубоких колеях поблескивала дождевая вода, и помимо этого сюда, словно в огромное корыто, сбегал какой-то мутный поток. Повсюду лежала бурая грязь, а в отдалении вздымались груды глинистого сланца, словно некие гигантские не зажженные костры. Вдалеке через эту пустыню полз грязный грузовик, трясясь на колдобинах и разбрызгивая колесами грязь. Покуда псы наблюдали за ним, грузовик медленно подъехал к одной из груд сланца, следуя команде какого-то человека в желтой каске, который что-то крикнул, махнул сначала одной рукой, потом другой.
