«Ланой». Однако ей под руку подвернулся не тот баллончик. Ну, и разве Василиса виновата, что это оказалась краска для меха? Конечно, потом срочно пришлось стирать, отпаривать, стало еще хуже… Короче, чего там говорить, вон он, тот костюмчик, в диване лежит, не дай бог Люся увидит, так завопи-и- ит… Нет, никто не спорит, людям свойственно громко возмущаться, даже иногда полезно, Василиса, например, всегда так делает. Но вот всем можно, а Люсе категорически запрещено! Отчего-то на ее крик всегда все напасти слетаются. Василиса Олеговна не очень-то верила в приметы, но уж если Люся орет, так это даже не примета, это вполне реальное штормовое предупреждение. И ведь какие неприятности! Ладно бы там саму Люсеньку с аппендицитом прихватило или блохи у Финли обнаружились, это еще как-то можно пережить, но ведь такое наваливается, даже вспомнить страшно!.. Поэтому Василиса уже который день прячет в диване останки роскошного костюма и просто ума не приложит, как же сообщить об этом подруге, чтобы она не заверещала, словно сигнализация.
Однако Люся, видимо, обладала даром экстрасенса, потому что вдруг задергала ноздрями, вытаращила глаза и, сдерживаясь из последних сил, отрывисто спросила:
– Где – мой – костюм?
– Ой, ну прямо тебе на ночь глядя только костюма не хватает! – попыталась увильнуть Василиса и опасливо похлопала подружку по плечу. – Да и что там за костюмчик-то! Фи, пижама… Люся! Люся, не вздумай орать!!
– Признавайся! Где костюм?! Ты его постирала вместе со своими носками?! Или изрезала себе на банты?!! Отдавай пижаму!!! Я на нее такую прорву денег угрохала… Где ты ее схоронила?!!
Василиса прочно уцепилась за диван и только испуганно мотала головой. Но Люсю уже невозможно было остановить. Она ухватилась за шею спутницы жизни и с силой стала мотать ее в разные стороны, так что голова несчастной Василисы болталась, как воздушный шарик, при этом хлипенькая Люся вопила прямо-таки раненым слоном:
– Отдай костюм, скверная баба-а-а!!!! Мне на сва-а-адьбу идти не в че-е-е-ем!!!
– Лю-лю-лю-ся-ся-ся… де-де-держи-жи себя-бя в ру-руках, – клацала зубами Василиса. В какой-то момент ей удалось отцепиться от взбешенной подруги, она отскочила за кресло и там уже дала волю легким: – Люди добрые!!! Вы на нее посмотрите!!. Господи, и откуда в тебе силы-то столько?.. Э-эй! Соседи!! Я еще раз повторяю!!! Люди добрые!!! Вы посмотрите на эту мещанку!!! Из-за какой-то тряпки она чуть не угробила единственного порядочного человека – меня!!.
Для верности Василиса долбанула в стену и рыкнула:
– Танька!! Спишь, что ли?!! Кому я тут ору?!. Я говорю – посмотри на свою соседку Люсеньку!! Ишь как разоралась из-за куска тряпки!
– Да я!..
– Ладно, из-за двух кусков! – не давала вставить ей слова Василиса. – И все равно! Чего орать?! Ты что – вчера родилась? Не знаешь, что тебе вообще рот нельзя раскрывать?! Ты забыла, как мы потом мучаемся?! А у тебя еще и дочкина свадьба на носу!
– И что же теперь…
– Молчи, злодейка!! – распалялась Василиса. – Хочешь собственной дочери неприятности накликать?! Хочешь-хочешь! Я слышала, как ты только что орала! И ведь еще и душить меня кинулась, а у меня и так шейка тоненькая! Чуть голова не отломилась! Нет, ну надо же до такого дойти!..
Люся и сама знала, что кричать ей нельзя. А она взяла и разоралась. Да еще и на Ваську кинулась. Нет, той давно пора шею открутить за такие художества, но ведь можно было молча… Теперь вот сиди и думай – с какой стороны беды ждать…
Люся так расстроилась из-за костюма, из-за себя, что уткнулась в диван и разревелась громко, от души, с подвываниями.
К ней тут же подбежал здоровенный черный терьер, завертел обрубком хвоста и, как умел, принялся утешать – то есть лизать хозяйку везде, где достанет язык.
– Люся, ты не печалься, – присела рядом Василиса. – Ну, угробила я твой наряд…
Люся взвыла еще громче.
– …Ну так ты в нем все равно хреново выглядела, честно тебе скажу. Прямо маленькая какая-то, словно карлик. Ни кожи ни рожи, прости господи… И толстая. И руки почему-то кривые… А, ну да, ты ж на баяне играешь. И еще у тебя ноги в том костюме тоже кривые…
– Ну чего врешь-то? – подняла из подушки лицо Люся. – Там же брюки, не видно ни фига.
– А у тебя, Люся, по лицу видно, что ноги кривые. Но только в том костюме! – торопливо добавила Василиса. – Короче, хватит реветь, мне тут работка подвернулась. На свадьбу приглашают в эту субботу. Так что забудь про «Тюленя», садись за баян гаммы повторять.
Подруги в прошлом довольно часто подрабатывали на свадьбах – Василиса слыла замечательной тамадой, а Люся талантливо играла на баяне. В последнее же время в силу некоторых обстоятельств они возомнили себя способными сыщицами и проводить свадьбы просто не успевали. Но теперь, когда Люсина дочь Ольга всерьез настроилась сменить фамилию, Василиса решила, что пора тряхнуть стариной, провести, так сказать, генеральную репетицию. Да и деньги Люсе на костюм надо было заработать, как- никак негоже выставлять мать невесты в чем придется, Люся должна блистать!
– Давай доставай баян, я сейчас фугу повторю! А то уже пальцы совсем отвыкли. Чего раньше молчала? У кого свадьба? Сколько человек? Что за люди? – всполошилась Люся и вдруг осела: – Ой, а как же в субботу? В эту субботу Новый год.
У Василисы округлились глаза, потом она запыхтела, поджала губы и постаралась быть вежливой:
– Скажи, Люся, а какое отношение ты имеешь к этому святому празднику?! Не далее как год назад ты мне поклялась вычеркнуть эту дату из своего календаря. Ты что, не помнишь, как в прошлый год неделю крутилась на кухне и ровно в одиннадцать обняла единственную бутылку шампанского и брыкнулась спать? И испортила мне все заслуженное веселье, да! Ты забыла? А я… – подруга горестно всхлипнула.
Люсе стало неловко. Она и правда ничего не помнила, однако Вася ей рассказала.
– Но я ведь встала в двенадцать… – слабо оправдывалась она.
