– Молодчина! – от восторга взвизгнула Татьяна. – А как ей написать можно?
– Пока никак. Она только звонит. Но сказала, когда окончательно устроится, сама вам напишет, сама. А ты иди, Танечка, мне некогда, она напишет.
Татьяна ушла. Сначала ей было немного обидно, а Манька и вовсе иссыхалась от злости, но потом как- то все утряслось, жизнь крутилась колесом, а после и вовсе – Татьяна познакомилась с самым замечательным парнем на свете, вышла за него замуж и уехала жить к нему, в соседний городок.
– Тань, я прослушала, – напомнила Василиса. – Где же был ужасный ужас и кошмарный кошмар?
Люся стрельнула на подругу страшными глазами, но гостья не смутилась:
– А вот сейчас о главном. Лет шесть назад погибли мои тетя Клара и отец – в аварию попали, а их квартира мне досталась. Мы сюда с дочкой и с мужем переехали. Первым делом я к Лере побежала. Дверь мне открыла Вера Павловна, бабушка Леры, с такой радостью встретила… Сели мы за стол, я давай о себе рассказывать, а потом все про Лерку расспрашивать, дескать, как она там в столице? Вышла ли замуж, есть ли дети, все спросила. Смотрю, Вера Павловна сидит и плачет. «Танечка! Да разве ж она была в Москве-то этой? Мы ж ее отправили ко мне, в деревню, где я работала. Там наша Лера». Меня как током прошило: «Как же вы свою изнеженную, избалованную Леру от себя оторвали? И зачем? Она ж хотела на артистку выучиться!» А старушка только рукой махнула: «Какая там артистка! Мы ведь ее в деревню увезли, чтобы она там дите родила. Наездилась она со своими ухажерами по домам отдыха, вернулась беременная. А может, это и раньше случилось, только не захотел ее парень брать-то. А уж ничего поделать нельзя было». – «Господи! И столько лет вы молчали?! Это сколько же сейчас ребенку Леры? Кто у нее – мальчик? Девочка?» Старушка опять заплакала: «Ничего не знаю. Виноваты мы с Соней перед ней, виноваты. Мы ведь как – мечтали, что она таких высот достигнет, каких мы с Сонечкой не достигли. А когда Лерочка наши надежды не оправдала, мы уж такие строгие сделались, куда там! Решили ее вмиг перевоспитать – чего заслужила, то и получай. Ну, конечно, Соня еще и позора боялась, она только-только тогда на хорошую работу пристроилась… Эх, да чего там, сейчас-то уж поздно локти кусать… Деньги, правда, мы ей посылали, а то как бы она с дитем… Не простила Лера нам изгнания-то. Сначала просто на открытках два слова присылала – жива, мол, и все. А потом и вовсе исчезла. Софья-то два раза к ней ездила. Но только все без толку».
Потом я узнала, что после того, как уехала Лера якобы в Москву, тетя Софья бурно занялась личной жизнью, держалась-держалась, а потом как отвязал ее кто, не до дочери ей стало, да и стыдилась она ее. Но что-то у нее с мужчинами не сложилось, и Софья снова кинулась в материнство. Съездила к дочери в деревню, сказала только, что у Леры сын, и все. А потом съездила еще раз, после этого приехала и… бросилась с моста.
– Насмерть? – охнула Василиса.
– Насмерть, – мотнула головой Татьяна. – Старушка Вера Павловна одна осталась.
Люся быстренько налила себе неразбавленного мартини и залпом выпила.
– Я бы непременно сама в ту деревню наведалась, – хлопнула она ладошкой о стол.
– А я так и сделала. Узнала у бабушки адрес, от нашего города недалеко было, и поехала.
Подруги затаили дыхание.
– И как? Как тебя Лера встретила? Что с ней стряслось?
Теперь уже и Татьяна навела себе коктейль и не торопясь выпила.
– Я там ее не нашла. Но обратно ехать было поздно, и я остановилась на ночлег у одной женщины, мне ее адрес Вера Павловна дала, и уж та мне рассказала, что с Лерой произошло.
– Ну Таня же!! Ну говори скорее, чего тянешь-то! – задергала новую знакомую за рукав Люся.
Та больше не стала томить, а рассказала, что ей поведала местная жительница.
В деревне Леру приняли сразу, судачили недолго, хоть и догадывались, зачем поселилась в этой глуши городская неженка. Да и чего гадать – живот-то никуда не спрячешь. Лерка жила у одинокой старушки, помогала ей по хозяйству, как могла, и ребенка из сельской клиники принесла сюда же. Бабы ее не обижали, потому как на мужиков молодая мать не заглядывалась и вообще была какой-то странной. Правда, потом ничего, притерпелась, мальчишка – мать его Мишкой назвала – рос здоровенький и самостоятельный. Лера, почувствовав, что руки стали освобождаться, заочно выучилась на учителя и стала, как ее бабушка, в местной школе преподавать. Неизвестно, как бы все сложилось дальше, но в деревне организовали училище для малоимущих детей. Правда, детьми этих детин назвать было трудно – многим под восемнадцать, но уж так назвали учебное заведение. Лера немедленно перебралась туда преподавателем. И как подменили бабу – стала расцветать на глазах. Все у нее шуточки какие-то, хихоньки. То концерт какой-нибудь организует, то театральный кружок, а уж в том кружке постановки ставились, ну совсем взрослые, не какие-нибудь «колобки» да «репки», а все больше про любовь. Деревенские сначала нахвалиться не могли, а потом стали замечать – учителка-то молодых девок совсем в постановки не берет, а все больше сама с парнями по сцене носится. То Джульетту играет, а какая из нее Джульеттта, когда ее сыну уже семнадцать стукнуло? То из Тургенева Асю играет, а то и вовсе – Ассоль из «Алых парусов»! А потом деревенские наметанным глазом усмотрели, что все мужские роли Ромке Мальцеву достаются. Ромка высокий, на язык острый и лицом симпатичный выдался. Правда, сиротой был, но уж ему семнадцать стукнуло, не пропал бы. И пополз по деревне слух, что влюбилась Валерия Николавна в собственного ученика. А сама Лера только фыркала да назло парня под ручку таскала. Потом уже и в училище стали собрания собирать, дескать, негоже учительнице себя вести так-то. Тогда Валерия заявила, что никому не позволит в свою личную жизнь вмешиваться. А если кому не нравится, так она и уехать может, пусть потом попробуют найти специалиста, чтобы он в такую дыру да за такие деньги поехал. И утихло начальство. Зато в деревне плевались на каждом шагу. Сама Лера только голову выше вздергивала, а вот Мишка ее сильно переживал. Хороший был парень, а потом взял и как-то раз так напился, что еле на ногах держался. Домой зашел, а там маменька с молоденьким дружком. Чем уж они занимались, неизвестно, только Мишка схватил со стола нож да на мать и рванулся. А тут и Ромка подскочил. Ну разве ж пьяный Мишка против Ромки устоит? Рухнул да сам же на свой нож попал. Может, и не так все было, но следователь приезжал и объяснил потом, что именно так. После этого Лерке и вовсе проходу не стало. А она сына похоронила на деревенском кладбище и на следующий день собрала манатки и уехала. Больше ее никто не видел. Но только вместе с ней и Ромка исчез.
– С ума сойти… – прошептала Люся. – Неужели… погибший сейчас Миша – это, получается, не сын? Это…
– Мягко говоря – это ее друг, – подсказала Таня. – Я потом у той женщины еще и фотографии смотрела. Сейчас точно знаю – настоящий сын Леры совсем другой. А уж перед самым отъездом, на следующее утро
