– Так он вернулся?
– Ну Ля-я-я-яна! Он еще когда приехал! Они же с Дашкой одновременно ездили! Они уже, знаешь, сколько здесь! Но вот предложение, паразит, только сейчас решил сделать, – фыркнула Милка.
Лянка улыбнулась, но тут же наморщила лоб.
– Погоди, я чего-то не понимаю… как с Пашкой? Тебе же… Ты же уже страстно любишь Васяткина! У вас с ним роман, все такое…
Милка швыркнула носом и безнадежно махнула рукой:
– Да не любит меня Васяткин. Ну он меня, видишь ли, как друга воспринимает, не гад, а?! Ты представляешь, что он мне сказал в последний раз! У меня, говорит, родителей нет, так когда я жениться буду, ты вместо моей мамы будешь! Ну ты подумай! Я вообще-то на невесту рассчитывала, а он – «вместо мамы»! Хоть бы сестры сказал! Ну и чего? Я его после этого еще ждать обязана? Ха! Да у меня вон Пашка… уже сколько в женихах ходит, и еще одного в женихи? Что я, пастух, чтоб стада женихов пасти? Мне муж нужен. Ну и… Пашка первый сообразил… Да пока он только и сообразил, что меня под венец вести надо, а остальные… Короче, завтра в загс. Но пока только заявление подавать. Там же еще время дают, так что, если Васяткин опомнится, еще можно будет все переменить.
Лянка мотнула головой:
– Не пойму я тебя, Милка, а любовь как же? Неужели тебе все равно – Пашка или Васяткин?
– Не все равно! Сравнила! Ха! Конечно, Степка-то поинтересней будет.
– Так зачем же с Пашкой в загс?
– Так Степка-то не ведет! – уже теряла терпение от несообразительности подруги Милка. – Я тебя вообще не пойму! Ну какая разница с кем? Я что – цепями себя приковать даю? Ну пожила с Пашкой, не понравилось – за Степку выскочила! А то ведь если одного всю жизнь ждать, так и вовсе без мужа остаться можно! Я мне уже лет-то… не девочка уже! Да и ты тоже… вышла б тоже за кого-нибудь, пока своего любимого не нашла.
Лянка помотала головой:
– Нет, Мила, это не для меня. Я своего любимого ждать буду. Сколько надо, столько и буду.
– Вот дура-то, господи прости, – всплеснула руками Милка. – А если он на другой женится?
– Буду радоваться его счастью, – покорно склонила голову Ляна.
Но Милка с такой позицией была категорически не согласна.
– Да уж, велика радость! Ты, Лянка, совсем башкой повредилась, да? Какая-то ты… мякиш для беззубых, честное слово. Ты ж раньше… Ну ты послушай – что ты несешь! Она будет радоваться его счастью! Да своему радуйся, убогая! За себя же драться надо! Ну не за себя, за любовь свою! А то потом получится, что ты любила, он любил, но вот так случилось! Ах какая жалость! Одно слово – дура!
– Да ладно тебе ругаться-то, – прервала ее подруга. – Чего разошлась-то? Расскажи лучше, как там наши… сотрудники бывшие? Давно их видела?
– Ты про Степку с Арсением, что ли? Да чего ж давно? Вчера и видела. Я ж к ним забегала, рассказать, что Пашка мне предложение сделал, думала, Степка ка-а-ак удивится, а потом ка-а-ак бросится на мне жениться! В смысле, руку и сердце предлагать. А он, дурачина, только ка-а-ак обрадовался! Да еще и стал приставать, чтобы мы с Пашкой свадьбу на пораньше перенесли. Пока, говорит, этот бедолага не передумал. Представляешь?
– Ну и чем они занимаются? – старалась спокойно спросить Лянка.
– Степка? Степка сейчас…
– Да чего мне твой Степка?! – не выдержала Лянка. – Ты мне про Корнеева расскажи! Про этого Степку ты уже битый час долдонишь!
– А-а-а, про Корнеева… Так а чего… он тоже башкой поехал, – доложила Милка. – Вроде бы взрослый мужик, а…
– Как это поехал? – встревожилась Лянка. – У него что – проблемы с головой? Он болеет, что ли?
– Еще и как! Прикинь, записался на ипподром и теперь учится на коне ездить! – хихикнула Милка. – Лян, ну ты скажи – на кой черт ему лошадь! У него этих молодых кобылиц каждый день – стада! Нет ведь, в конюшни потянуло!
– Совершенствуется он, глупенькая… – задумчиво проговорила Лянка. И усмехнулась: – А чего… ему хорошо будет на коне… А где он занимается?
– На Сороках. То есть в школе Сорокиных, это за городом, если ехать по Енисейскому тракту, так сразу за городом и…
– Да видела я… – что-то рассчитывала Лянка. – И что – он туда каждый день ездит на занятия?
– А что ему, у него ж машина новая – пятнадцать минут туда, пятнадцать обратно… Ездит, – подтвердила Милка. – С нами уже давно не сидит.
– И всех к этим… Сорокам берут? То есть взрослых, которые ни разу на коне не сидели, тоже?
– Берут. Там всяких чайников полно.
– Ясно… иди… Работай, Мила. У тебя скоро свадьба, надо бы хорошую путевку на свадебное путешествие подобрать, так что… работай пока, а уж потом я одна месяц тянуть буду.
– Ну я побежала, – кивнула Милка, весьма довольная тем, что они с подругой помирились. Она уже выбежала, но потом вдруг просунула голову в дверь: – Лян, так я хотела сказать, что ты у меня свидетельницей будешь. А хочешь, я свидетелем Корнеева приглашу? Он не сможет отказать, а?
– Мы с тобой еще потом подумаем, – улыбнулась Лянка.
…Она неслась к матери на работу, и рот ее растягивался до ушей. Корнеев! Какой же умница! Как он здорово придумал! Ну конечно же – кони! И зачем ему какие-то кобылицы, как говорит Милочка, ему нужны кони! Ведь и сама Лянка так любит лошадей! Она даже в детстве, когда еще был жив папа, ходила в секцию, на ипподром! И до сих пор помнит, каким теплом дышал ее белый конь Снежок ей в руку, когда она кормила его сухариками! Они вместе будут ездить на лошадях! Она научится! Но… только пусть это для него будет сюрпризом! Она даже машину возьмет мамину, чтобы он ее не увидел. А вот потом! Да! Она научится радоваться его счастью, она будет дышать с ним вместе, радоваться его успехам, но… только она его никому не отдаст! А смирение… ну это, может быть, и придет… с годами, а может, и не придет! В конце концов, она ему нравилась тогда, когда вовсе не сгибала головы, это тогда он приглашал ее в ресторан, это тогда он ловил каждый ее взгляд, тогда, когда… когда она была самой собой!
– Мам! Дай машину, а? – влетела Лянка в кабинет матери.
– Бери… А что случилось с твоей? – всполошилась мать. – Не жалей меня, быстро рассказывай – ты ее разбила? Где она? Ты жива? С тобой ничего не случилось? Ты не пострадала?
– Мама! Машина у тебя перед окном, – усмехнулась Лянка. – Мне надо… короче, я не хочу быть узнанной. Дай машину. Ты ж знаешь, я аккуратный водитель.
– Деточка, о чем ты говоришь? Бери, конечно! А… я на твоей сегодня съезжу, хорошо? – вдруг загорелись глаза у Натальи Максимовны. – Мне тоже… хочется быть неузнанной.
Лянка погрозила пальцем:
– Мам, ты б это… не шутила так, у тебя венчание на носу!
– Так ведь только на носу… – Мама беспечно тряхнула локонами и подмигнула дочери. – Бери.
Уже через полчаса Лянка подъезжала к комплексу строений под вывеской, на которой крупными буквами в старинном стиле было написано: «Конюшни Сорокиных».
Не успела Ляна зайти в эти самые конюшни, как к ней спешно подошла молодая женщина:
– Здравствуйте, вы что-то хотели?
– Да, я бы хотела заниматься у вас. Это можно?
Женщина приветливо улыбнулась:
– Ну отчего же нельзя. У нас нет ограничений по возрасту. Вы раньше занимались?
– Я… немного… в раннем детстве. Я думаю, лучше начать с нуля, – объяснила Лянка и спросила: – Скажите, а у вас… у вас тут многие занимаются? Понимаете… к вам ходит мой… муж, а я бы не хотела с ним пересекаться. Хочу сделать ему сюрприз. Мы с ним оба просто обожаем лошадей.
– Муж? – усмехнулась женщина. – А как его фамилия?
Лянка вздохнула – говорить фамилию Корнеева вовсе не хотелось.
– Вы лучше скажите – кто занимается лично у вас? – попросила она.
– У меня вашего мужа нет совершенно точно, потому что я не занимаюсь тренерской работой. Но…
