1500 г. до н. э.), который позволял очень легко научиться писать. В международной торговле стало очень соблазнительным использовать один из западных семитических языков, а не аккадский. Так было даже на родине ассирийцев, ибо ассирийскому купцу было намного легче научиться читать и писать на арамейском с его двумя дюжинами букв, чем сирийцу научиться читать и писать на аккадском с его тысячами отдельных символов.
Великими торговцами ассирийского периода были арамеи, и они распространили свой язык по всей западной половине Плодородного Полумесяца.
Со временем он заместил, например, еврейский среди евреев. Самые последние книги Библии написаны частично на арамейском и языком простого народа Иудеи.
Во времена Иисуса Христа был арамейский. На этом языке говорил сам Иисус (вероятно, он знал только этот язык, кроме собственно еврейского).
Когда Тиглатпаласар III выселял арамеев в изгнание в Месопотамию и в другие места, он также распространял арамейский язык. Аккадский, со всеми своими трудностями, держался до того времени только благодаря консервативной традиции. Теперь, однако, перед лицом алфавитного письма арамеев, он начал уступать. Арамейский стал вторым официальным языком Ассирии и начал медленно вытеснять аккадский, как аккадский некогда вытеснил шумерский.
Тиглатпаласар III обратил внимание также и на Халдею. Почти четыре столетия Вавилон и вообще южная Месопотамия признавали в теории верховенство Ассирии, но сохраняли своих собственных царей и обычаи и оставались для Ассирии тревожной проблемой. Всегда, когда Ассирия слабела, независимость Вавилона становилась более заметной.
Тиглатпаласар III решил положить конец затруднениям, которые возникали из слабости связей, объединявших Ассирию и Халдею. Когда халдейский правитель Вавилона умер и вокруг его наследия возник спор, ассирийский царь в 729 г. до н.э. разрешил его, вступив в Вавилон и сделав монархом страны самого себя под именем Пулу (быть может, это и было его настоящее имя). Впервые один и тот же правитель непосредственно правил и Калахом, и Вавилоном. Это отразилось в том, что бог-покровитель Ассирии Ашшур стал вождем прочих богов, вытеснив старого Мардука.
Тем не менее, ни старая династия, ни старая религия Вавилона не были окончательно раздавлены. Они пали низко, но угрюмо выжидали возможности вернуться.
Последняя династия
В 727 г. Тиглатпаласар III умер и на трон взошел его сын Салманасар V.
Период, когда власть переходит от одного царя к другому, всегда был критическим моментом в жизни древних империй. Новый царь мог оказаться некомпетентным, мог иметь соперника, претендующего на трон; поэтому именно в момент наследования подчиненная страна готовилась к восстанию.
Итак, когда грозного Тиглатпаласара III опустили в могилу, Осия Израильский увидел шанс на возвращение к той некомпетентности управления, которая отмечала ассирийскую монархию в течение нескольких поколений, – и отказался платить дань.
Трудно сказать, был ли Салманасар V достаточно компетентным или нет. Он слишком недолго оставался царем. Конечно, он немедленно двинулся в поход и в 725 г. осадил Самарру, столицу Израиля. Но осада не принесла больших успехов.
Прошло три года, а ассирийская армия все еще стояла под стенами Самарры. Мы можем предположить, что следствием этого было недовольство в армии.
По крайней мере, разразился мятеж, и в 722 г. Салманасар V пал. Внезапно появился новый царь, происхождение его остается неизвестным, хотя, вероятно, он был генералом. Там, где первая ассирийская династия правила тысячу лет, вторая продержалась всего двадцать три года и дала всего двух царей. С новым узурпатором в Ассирии началась третья и последняя династия, иногда ее царей называют Саргонидами.
Узурпатор, по обычаю узурпаторов, выбрал себе знаменитое имя, чтобы скрыть реальность низкого происхождения под поверхностным блеском. На этот раз было выбрано имя Саргон («законный царь», которым он как раз и не был), и узурпатора стали называть Саргоном II. Часто говорили, что новый царь умышленно подражает Саргону из Агаде и поэтому он и есть Саргон II. Это не так. Ассирия имела царем Саргона I в дни перед воцарением Хаммурапи, через шесть столетий после Саргона из Агаде, и узурпатор ссылался на него.
Если мятеж был вызван недовольством солдат неспособностью взять Самарру, он был неоправдан, ибо Самарра пала почти сразу же после переворота, и пала бы, вероятно, даже если бы Салманасар V оставался царем. В сущности, можно задуматься над тем, была ли Самарра взята до или после того, как Саргон сделался царем. Саргон приписал успех себе, но никто не принуждает абсолютного монарха к абсолютной честности.
Библия ни разу не отмечает Саргона II как завоевателя Самарры; эта честь отдана Салманасару V. Об истине можно только гадать.
Когда Самарра пала, обратились к политике депортаций, начатой Тиглатпаласаром III. В сущности, это был самый знаменитый пример такой политики. Израильские вожди, изгнанные из страны, представляли «десять потерянных колен» (племен). Их так и не нашли снова, и в течение многих столетий легенда помещала их в том или другом месте и говорила, что они умножились и создали процветающее и могущественное царство. На самом деле они просто ассимилировались, растворившись в населении северо-западной Месопотамии, куда их выслали. За столетие или два после падения Израильского царства их потомки потеряли всякое представление о своей национальной принадлежности.
Весь западный конец Плодородного Полумесяца был теперь относительно спокоен, ибо его целиком включили в ассирийские владения. Маленькое царство Иуды, единственный лоскуток империи Давида, который еще существовал (и где еще правил наследник великого царя), платило дань. Различные народы Малой Азии также платили дань. Даже остров Кипр, отстоявший от берега на 160 км, чувствовал могущество Саргона II, ибо его наместники воздвигали там стелы.
Но если на западе было спокойно, север погромыхивал опасностью. К северу от Черного моря, где жили когда-то примитивные индоевропейские племена, были племена, известные грекам под именем киммерийцев. Быть может, они столетиями мирно жили в своих степях, но в восьмом столетии до нашей эры из Центральной Азии на запад двинулась новая группа племен, называвшаяся скифами.
Киммерийцы бежали перед ними и проложили себе путь на юг через Кавказ.
Они шли дорогами, которыми шли на тысячу лет раньше хурриты, хетты и арии, но киммерийцам меньше повезло. В отличие от древних кочевых захватчиков им пришлось иметь дело с великой империей на пике ее могущества.
Разумеется, вначале киммерийцы столкнулись с урартами. Урарту, сильно пострадавшему при Тиглатпаласаре III, трудно было противостоять новым ордам.
Им не дали даже возможности попытаться сразиться, ибо Саргон II увидел шанс посчитаться со старым врагом. В то время как киммерийские кочевники нападали на Урарту через северные границы, ассирийская армия двинулась на царство с юга.
Урарту, зажатому в жестокие тиски, нужно было быстро выбирать, кому из врагов подчиниться. Урарты выбрали ассирийцев, ибо мощь Ассирии была подавляющей. Методы Саргона II на севере и вправду были типично ассирийскими. Стараясь сломить дух сопротивления народа, он не колебался перед разрушением системы каналов в городах, которые слишком упорно сопротивлялись. Такие разрушения, которые можно осуществить за несколько дней, потребовали многих лет, даже поколений, для восстановления. В конечном счете такая политика вела к собственному ослаблению, ибо процветание страны, однажды разрушенное, было потеряно для завоевателей, как и для туземцев.
Саргон II, однако, был не вовсе нечувствителен к прогрессу. Урартская ирригационная система включала подземные каналы, которые переносили воду с очень малыми потерями на испарение. Систему Саргон II разрушил, но принцип ему понравился, и он принес его с собой в Ассирию, откуда система распространилась по всему Древнему миру.
