зрителей, наряженных в такие же рубахи с корабликами. Поверх рубах у них были вязаные безрукавки. Вместо головных платков вновь подошедшие красовались в черных фесках с красными кисточками. Один был незнакомым пожилым человеком, таким же смуглым и чернобровым, как все, а второй… Касым!
Парень, которому Индиана подарил в Венеции жизнь.
Именно Касым проверял, бесцеремонно дергая и без того тугие путы, надежно ли пленник прикручен к дереву.
Первым заговорил старший:
— Вас оставили в живых только потому, что брат Касым узнал тебя и твоего отца, — объяснил он на сносном немецком и плавно указал на своего молодого спутника.
— Значит, этот чокнутый — ваш брат? — догадался доктор Джонс.
— Здесь каждый брат мне, и я брат для каждого.
Лица у обоих арабо-греков сделались вдруг одинаково торжественными. Было видно, что последнее утверждение с удовольствием повторил бы и Касым, но остановил себя, полный мудрой сдержанности. «Фанатики… — тоскливо подумал археолог. — Братство чокнутых, пропади все пропадом…»
Опытный Индиана не любил иметь дело с фанатиками и был, разумеется, прав. С бандитами хоть договориться можно, купить, запугать или обмануть…
— Кто вы? — задал он сакраментальный вопрос.
— Мы — служители Чаши.
— Да уж, — горько согласился археолог. — Достаточно увидеть вас, чтобы поверить в то, что Грааль реально существует.
— Мы охраняем Его Источник от таких, как ты. От грязных, испачканных кровью рук.
Профессор издевательски покивал, ухмыляясь:
— Теперь понятно, во имя кого вы убиваете, ради чьей славы пачкаете собственные руки. Я-то жалкую жизнь свою спасаю, потому и бываю иногда груб с врагами. Я, конечно, в ад попаду, а вам все простится, даже завидно… — Его реакция была проявлением отчаяния.
«Братья» быстро переглянулись.
— Мне говорили, что ты и твой отец не похожи на других алчущих бессмертия, — продолжал старший. — Теперь я вижу это сам.
— Так как же насчет крови? Ваша вера, значит, позволяет вам резать любопытных людишек, оставляя руки чистыми?
— Наша вера — вера Иисуса. Мы — солдаты Храма, но мы не знаем, простится ли нам кровь, пролитая ради сохранения тайны. Мы молимся за это.
— Герои, — насмехался Индиана. — Приносите в жертву свои души, сочувствую. Интересно бы теперь послушать, кто вас уполномочил работать охранниками.
— Нас уполномочило Тысячелетие, — улыбнулся старик. — Ты очень храбро уводишь беседу в сторону, но я все-таки задам тебе вопрос, из-за которого пришел. Зачем вам Грааль?
— Лично мне Грааль не нужен, — Индиана в ответ также сменил усмешку на улыбку. — До последнего времени я вообще не верил в него. Что касается моего отца, то спросите у этого маразматика сами, я за других не отвечаю.
— Если Чаша тебе не нужна, зачем ты встал на дорогу, ведущую в Храм? Зачем ты разыскивал эту дорогу?
— Меня интересует одно, — честно признался пленник. — Чтобы чаша Грааля не попала к немцам. Немцы — они живут в Германии, есть такая страна в Европе… Вы что-нибудь знаете про Европу?
— Напрасно, — еще шире улыбнулся предводитель отряда фанатиков. — Унизить — еще не значит быть выше.
— Кто вас разберет! Может, вы пещерные люди… с «томпсонами» в руках…
— Нас не так много, но среди нас есть хорошие специалисты в разных сферах мирской деятельности. Так что мы достаточно знаем, в том числе про Европу. В том числе и про тебя, Джонс. Итак, ты утверждаешь, что твоя цель — не дать Грааль врагам. Но ведь ты сам помог им найти Чашу.
— Не по своей же воле!
— А какая разница?
Действительно, подумал доктор Джонс, какая разница? Безумцы, заразившие шизофренией целый континент, хотят не просто власти, а
Вслух он спросил:
— Любопытно, что вы про меня знаете?
— Это также не имеет никакого значения, — ответили ему. — Гораздо важнее, что ты сам о себе расскажешь. Ты сражаешься с Темными, пытаешься не дать им завладеть Святыней, и мы приветствуем твою великую борьбу, но избранный тобой способ нам не может понравиться. Чтобы Темным не достался Грааль, ты решил взять Грааль себе. Правильно ли я понял?
— Во-первых, не себе! — возмутился археолог. — Если Грааль существует, то я переправлю его через океан и сдам правительству, таким образом, немцы никогда не смогут дотянуться до реликвии. Во- вторых, разве есть альтернатива? Немцы разнесут ваш Храм по кусочкам, и ничто не остановит эту машину.
— За океаном нет Темных? — без тени иронии уточнил старик. — Ты в этом уверен? Абсолютно уверен?
В очередной раз Индиана был поставлен в тупик. Разве можно быть уверенным в том, что Светлое не превратилось в Темное и на Капитолийском холме… Разве не Капитолий принимал закон об изгнании индейцев,[38] разве не он нарушал договоры с индейскими племенами…
Но где тогда выход?
— Перепрятать, — сказал пленник. — И желательно поскорее. Нацисты дышат нам в затылок. Почему вы сидите тут, как на пикнике! Пошлите людей к Храму, заберите оттуда Чашу…
— Нам не дано заходить в Храм, мы всего лишь охраняем его.
— Тогда меня пустите! Я вынесу и подарю вам.
— А в себе, значит, ты уверен абсолютно?
Индиана растерянно помолчал.
— Послушайте, джентльмены, — заговорил он, кратко обдумав нелепую ситуацию. — Я пока не разобрался, к чему вы клоните, но мне почему-то кажется, что моя казнь откладывается. В таком случае, может, веревки хотя бы ослабите?
— Может, и вовсе развяжем, — удачно пошутил старик. — Повторяю, все зависит от того, что ты нам расскажешь. В Венеции ты уверял брата Касыма, что ищешь не Грааль, а своего отца…
— Вашего брата Касыма, кстати, я спасал, из воды зачем-то вытаскивал, — укоризненно напомнил Индиана. — Вот и делай после этого людям добро.
— А он спас тебя сегодня, остановив карающий меч Братства, — возразил старик. (Касым до сих пор молчал, ни единым звуком не вмешиваясь в разговор старших, — тщательно соблюдал обычаи предков). — Отца, как мы видим, ты нашел, но Грааль искать не прекратил. Что изменилось с тех пор?
— Я, — честно сознался доктор Джонс. — Изменился я сам, к сожалению. Меня вдруг стала беспокоить судьба человечества, как ни смешно это звучит.
— Это не смешно, — кивнул главный из братьев. — Но прости, я перебил тебя.
— Вас интересует, что произошло после наших с вами приключений в Венеции? — пленник наконец осознал, чего от него хотят.
Да, их интересовало именно это.
Доктор Джонс-младший посмотрел на горы, посмотрел на небо. Затем посмотрел на лица слушателей и глубоко вздохнул, насколько ему позволяли веревки… Чем этих фанатиков можно было удивить? Шутками по поводу ежегодного фестиваля, в который семейство Джонсов вынуждено было окунуться три недели