– Ой, а давайте я вас борщом накормлю! – гостеприимно пригласила Варя.
– Давайте! – тут же радостно отозвался Дуся.
Но Раечка мгновенно испортила ему весь аппетит:
– Спасибо, но мы к вам по делу. Ничего не надо, садитесь. Как вы думаете, а почему нам про него его мать рассказывать не хочет, а?
– Раиса! – не выдержал Дуся. – Девушка небось только поесть собралась, а ты к ней с вопросами!.. Варенька, не обращайте на нее внимания, вы можете наливать свой борщ и рассказывать, наливать и рассказывать... Уйди, Раиса! Пристроилась она на диване! А пойдемте на кухню, а? Там всегда лучше беседуется!
Как ни пыхтела Раечка, как ни строила Евдокиму страшные рожи за спиной у хозяйки, разговаривали они все же на кухне, и Дуся, уминая борщ, не забывал спрашивать о самом главном:
– Нет, вы, Варенька, скажите – а почему вы все ему прощали, этому Кеше? Уж неужели такой красавец был?
– Да не знаю я... – растерянно пожимала плечиками Варя. – Может, и не красавец... Любила я его, и все. И про всех его любовниц знала, и что гуляет напропалую, но вот придет он, притащит целую клумбу цветов, на колени бухнется, стоит вот так и молчит. Я на него кричу, ругаюсь, плачу даже, а он только улыбается, а потом тихо так скажет: «Варька, вот сколько баб у меня было, а такой, как ты, больше нет. Ты самая-самая! Я вот каждый раз убеждаюсь! Кричи, Варька, кричи, ты в эти минуты такая классная!» Ну и что? И я сразу смеяться начинаю. А чего? Он же правду говорит – сколько баб было, а такой-то дуры больше нет.
– Ну я вот этого ваще понять не могу! – фыркнула Раечка. – Он всех обойдет, потом на колени – и все! И снова – мой благоверный, а я его единственная! Ну я понимаю, раз человек ошибся, так ведь он же постоянно!
– Ну да... – виновато улыбнулась Варька. – Постоянно. Он даже иногда сознавался. Говорил: «Варька, такую бабенцию увидал – отпад! Глазищи – во! Душа – пятого размера! А ноги! Варька! Такая дива – и не моя! Нет, надо проверить, неужели ты хуже!» И пропадал дня на три. А потом приходил и снова: «Нет, Варька, ты лучше».
– Обалдеть! – не могла усидеть Раечка. – Ах ты боже мой! Ты лучше! И ты, дурында, уши развесила и верила, да?
– Да, – мотнула головой Варька.
– А меня вот какой вопрос интересует... – попытался втиснуться Дуся, но дамы уже вовсю обсуждали ситуацию без него.
– Ведь ты пойми! – пыталась доказать Раечка. – Он же тобой просто пользовался! Нет, ну я могу понять, если бы ты пользовалась им! Ну, типа, он тебе всякие путевки в Монако, шубы там из шиншиллы, бриллианты от Картье, – это еще терпеть можно, но... Он чего, только клумбы дарил?
– Ну да... – снова мотнула головой Варька. – Я как-то не слишком к бриллиантам, куда мне их надевать... Это я раньше была такая – ухх! А сейчас я все больше дома. Нет, у меня есть работа, я довольно успешный менеджер в крупной компании, но... я даже на корпоративные вечеринки не хожу, мне не интересно.
– А у вас чего, там мужиков совсем нет, в компании-то? – спросила Раечка.
– Ну как же! Полно! Но только...
– Погодите, – снова заговорил Дуся, пытаясь перевести разговор в нужное русло. – Вот вы сказали...
– Ну ты и дура! – выдохнула Раечка, задавив все потуги товарища. – Вот я – работаю в роддоме, так? Так у нас там, кроме беременных теток, вообще никого нет, одни санитары! Нет, есть еще акушер, но он... ну не то, короче. И все же я пытаюсь найти себе достойную пару! А ты! В таком котле варишься: мужиков – целая помойка, а она уперлась в этого Кешу, который, кроме сена, ничего и подарить не догадывается, и еще она же и страдает! Да не ищи ты его, на кой черт он тебе сдался!
Варя кротко вздохнула, посмотрела в окно, а потом задумчиво проговорила:
– Вот я себе столько раз это говорила – зачем он тебе такой, брось! А потом как представлю, что утро начнется без него!.. Нет, у меня много раз начиналось утро без него, но я знала: он придет. А если его выгнать? Тогда он не вернется! И наступит ночь.
– Ну больная же, что я говорила... – развела руками Раечка.
– А скажите, почему... – еще раз начал спрашивать Дуся. И снова неудачно.
– Вот ты подумай: он сейчас на пять дней пропал... – попыталась что-то объяснить Раечка, но терпение Евдокима лопнуло.
– Да ты помолчишь или нет?!! Варенька! Суньте ей клей «Момент» в пасть, она мне рта раскрыть не дает!
Раечка вздрогнула и притихла, а Дуся развернул плечи.
– Вы мне одно скажите: вы вот говорили, что Иннокентий часто пропадал – на три дня, и на дольше, вероятно, случалось, да? А почему раньше вы не подавали заявления о пропаже, а сейчас сразу в милицию, да еще и на телевидение?
– Ну как же... – захлопала ресницами Варя. – Он же не просто пропадал – он от меня убегал, а остальные-то знали, где он и что с ним. Да он и сам от родителей надолго не уходил, у него ж работа. А если и не работа, то деньги-то ему нужны. Нет, он перед отцом регулярно отчитывался, где он и что делает. А потом мне звонили...
– Он сам вам звонил или родители? – уточнил Дуся.
Девчонка замялась.
– Да нет же... тут такая история... Мне звонили знакомые. А Марсель Викторовна никогда не звонила и Викентию Филипповичу не давала.
– Во! – снова воскликнула Раечка. – Еще и родичи – сплошные леденцы! Не семейка, а «Шоколадное ассорти» Бабаевской фабрики!
– Раиска! – рявкнул на нее Дуся. – Иди вон... чаю нам налей! Можно ведь нам чаю налить, правда, а то я весь борщ уже съел.
– Конечно-конечно! – подскочила Варя, шустро наполнила чашки и снова уселась.
Дуся теперь подкрадывался к ней коварным змеем.
– Чего-то мне, Варенька, показалось, будто у вас с Марсель Викторовной отношения как-то не заладились. Ну не родственные у вас отношения. А ведь, казалось бы, единственный сын женился! Чего еще надо-то?
– Тут долго рассказывать... – отвернулась Варя.
– А мы никуда и не торопимся! – воскликнула Раечка. – Давай, Варя, говори, иначе ну как мы его найдем-то?
И Варя стала рассказывать:
– Кеша еще когда совсем молодой был в спортивной секции занимался, боксом. И все у него получалось хорошо, побед столько, наград, и соперников достойных у него не было. Кроме одного – Сеньки Урванцева. Он его на два года старше был, в той же секции занимался и до Кеши в лидерах ходил, а тут... Вот они соперниками были – жуть. Никак друг друга не могли осилить. А если и случалось, что Сенька Кешу побеждал, то в следующем же бою Кеша одерживал верх. И ведь такие разные были! Кеша – тот рубаха- парень, постоянно жил только одним днем: победил – гулянка до утра, проиграл – ну не вешаться же! А Сенька – тот ко всему подходил очень продуманно: ему бокс для института нужен был. Знал – чем больше наград, тем в большее количество институтов его охотно примут.
– Это когда было? – спросил Дуся, пытаясь запомнить все до мелочей.
– Это началось в школе, а потом и после школы продолжалось. После школы они и вовсе друг на друга окрысились, – говорила Варя. – Я помню, турнир был, от их клуба нужен был всего один человек, и тренер выставил Кешу. Тот съездил, даже что-то там взял, но не первое место. Ох, как тогда Сенька над ним издевался! И даже не ему в лицо, а так – рядом пройдет и бросит: «Вот, мамочки проталкивают всяких бездарей на ринг, а потом спорт чахнет!» И потом постоянно Кешу маменькиным сынком называл. Тот прямо белел весь, а сделать ничего не мог – Сенька ему по силам равный был. Зато в следующий раз... Кеша тогда много побед одержал, а в сборную края взяли Сеньку. Ох Кеша и злился! Даже к тренеру ходил, да все без толку. А что скажешь? Вот тогда уж Сенька пальцы гнул!
