– А вы знаете, я пожалуй, смогу вам объяснить, – напыщенно предложила она.
– Ой, вы волшебница! – всплеснула руками незнакомка. – Вам тоже на ярмарку, да? Давайте тогда так: вы впереди езжайте, а я за вами сзади.
Зинаида крякнула. Ничего себе – повезло. Значит, она на троллейбусе потрясется впереди, а эта леди за ней на машине?
– У вас автомобиль какой марки? – не умолкала та. – За кем мне держаться?
Зинаида Корытская удовлетворенно расплылась в улыбке. Все не так страшно, просто дамочка посчитала, что такая достойная женщина, как Зина, тоже на «колесах». И она кокетливо поправила прическу.
– Знаете, мое авто сейчас в сервисе, что-то там… под сиденьем барахлит… и зеркало отвалилось. Так что я сегодня… гоп-стопом передвигаюсь.
– Ну, так это даже лучше! Пойдемте.
Вскоре они уже неслись по мокрым улицам города в темно-вишневой иномарке, названия которой Зинаида так и не узнала. Женщина уверенно держалась за руль, а Зинаида вовсю командовала, когда и куда свернуть. Уж что-что, а как ходит троллейбус «семерка», она знала с детства.
– Вот! – Наконец ткнула она пальцем в огромный стеклянный корпус за окошком. – Вот вам сюда.
– А вы разве не на ярмарку? – вздернула бровки дамочка.
– Вы знаете, у меня дома уже есть плетеный сервант, я плетеный телевизор заказала, жду, – мило улыбнулась Зинаида и выпорхнула из салона.
В подъезде, на первом этаже она чуть не столкнулась с худеньким старичком, который высоко задрал голову и что есть мочи долбил сучковатой палкой о бетонный пол.
– Ой, простите, пожалуйста, – извинилась Зинаида. – Здесь темно, я чуть вас не сшибла…
– А мне, красавица, все одно – что темно, что светло. Глаза мои свету не различают, – горько пожаловался старичок и принялся нащупывать Зинаиду растопыренной пятерней.
Пятерня уверенно пошарилась в области лифа, потом опустилась ниже и, когда уже Зинаида собралась-таки возмущенно надавать якобы слепому охальнику по дланям, перекинулась на стену. Старик и в самом деле был слеп, как крот, а его рукоблудство пригрезилось Зинаиде от излишней самонадеянности. А что, когда хорошо выглядишь, можно чуточку и возомнить о себе…
– Вам выйти надо? Может, двери открыть? – устыдилась Корытская.
– Да я б и сам вышел-то, чай, не впервой, да вот только пятьдесят рублей обронил, а клюкой-то их не больно нащупаешь. Погляди, девонька, может тут где валяются?
Зинаида послушно стала пялиться на пол. Ничего. Чисто подметенный пол, и все. Она даже немножко выше поднялась и спустилась на две ступеньки ниже – ничего.
– Вот ты горе какое, а? – покачал головой бедный старик, и его незрячие глаза налились слезой. – Пенсия-то когда еще будет, а я и так на одном хлебе… Вот тебе и сэкономил, называется. Хоть бы уж меня машина какая сбила, чем с голоду-то помирать… Пойду на дорогу, авось, кто сжалится, собьет…
– Да чего ж это вы такое придумали! – возмутилась Зинаида. – На дорогу нынче только выйди, там таких «жалостливых», знаете, сколько отыщется! Они и зрячего так и норовят придавить, а безглазого-то… Вот… подождите-ка… сейчас… Ну, где же кошелек-то у меня… Вот! Возьмите сто рублей, у меня нет полтинника. Берите и топайте аккуратненько в магазин, понятно? И чтобы никаких дорог, договорились?
Старичок стал кланяться, еще громче задолбил палкой о бетон и снова прослезился:
– Дай бог тебе, девонька, любовника-адвоката!
– Лучше б он мне мужа дал, – буркнула Зинаида и добавила себе под нос: – Адвоката, конечно, хорошо бы, но на худой конец можно и хирурга.
За старичком громко хлопнула подъездная дверь, а Зинаида направилась в четвертую квартиру. Неизвестно, кого она хотела там встретить, может быть, поговорить с соседями, но побывать здесь было необходимо.
Квартира номер четыре находилась на втором этаже. Обыкновенная дверь, обитая светло-коричневым дерматином, не новым, но еще очень крепким, светлая ручка, звонок… Все, как у всех, и никаких следов пожара. Даже и не подумаешь, что здесь не так давно сгорела Софья Филипповна.
Зинаида аккуратно нажала на кнопку звонка. За дверью послышалась трель, но никто не отозвался. Она попробовала еще раз – никого. Корытская взглянула на часы – половина седьмого. Может, подождать? Сейчас как раз люди с работы возвращаются. Она уселась на широкий подоконник, достала зеркальце и стала поправлять макияж – Юлька ей говорила, чтобы она чаще смотрелась в зеркало. Зинаида платочком обмахнула щеки, провела по губам помадой и решила, что уже достаточно неотразима. Она посидела еще минут десять, потом снова позвонила, но уже и сама понимала, что в четвертой квартире никого нет. В пятой тоже не отозвались, хотя она явно слышала, как шаркали за дверью чьи-то шаги. Кричать в замочную скважину не хотелось, и Зинаида решила наведаться сюда в другой раз.
Она вышла на улицу и обомлела: на скамейке возле подъезда сидел знакомый уже слепой старичок и точно, как в аптеке, разливал по пластиковым стаканчикам водку двум сотоварищам.
– Слышь, Иваныч! – ворчал на него мужчина, который был помоложе. – Ты чо мне капнул-то? Главно дело – Митричу полный стакан, да? А мне, как украл! Ты чо, краев не видишь?
– Все я вижу! Тебя, клопа, не спросил! Мы-то, почитай, кажный день тебя поим, то Митрич, то я, а ты уж год считай как балласт на нашей шее. Еще, смотри-ка, недоволен!
– Ты, Иваныч, гляди – мимо ить льешь! – дернул его тот, кто назывался Митричем.
Зинаида ошалело наблюдала за пиршеством, а больше всего, конечно, пялилась на нового «Паниковского». Сомнений в том, что пожилой мужчина явно врал ей в подъезде, не оставалось. Тот ее не замечал – опрокинул стаканчик и стал ворошить нехитрую закуску, выбирая кусок побольше.
