– От уж хрен! – вскочил Вовка. – Ни фига не часто! Один токо раз и была, я считал. Это она кого-то с работы приводила, что ль… Славно так гуляли, пели, пили… Почти до утра сидели, я слышал. Ишо подумал, ежли ишо раз соберутся, всенепременно сам к имя прибуду. А потому как сосед, имею право! А оне и не собралися.
– Ага, точно, не собиралися больше, – подтвердила жена. – И ваще, к ей даже гости не приходили. Я не видела.
– А я видел! Как-то калитку открывала бабе какой-то, – снова встрял Вовка.
Мысль о «Ванише» ему не нравилась, куда как приятнее было бы купить пивка, но Надьку не переспоришь. Тогда, может быть, гостьи сами увидят, что его следует поощрить?
– Молчи уж! Открывала она… Дочка это была Софьина. Дочку и я видела, удивил, – фыркнула Надежда. – Точно, она тута появлялась. Но тоже нечасто, токо в хорошую погоду.
– Это ж почему? – вздернула брови Татьяна.
Надежда на всех посмотрела немножко свысока, дескать, где б вам догадаться, ежли б не ее наблюдательность, ее ум, а также сообразительность!
– А потому! Дом-то частный, почитай, в деревне находится. Вот она и приезжала сюда, чтоб позагорать. И ишо у нас молоко иногда брала, раза два, наверное. А в плоху-то погоду чо здеся делать?
– А в последний день, вы не видели, к Софье никто не приходил? – допытывалась Татьяна.
– Не, не видела. В последний день я токо пожар усмотрела. Я воопче думала, ее и нет там вовсе, а милиция приехала, и оказалось – там она. Прям така неприятность…
Зинаида с Татьяной все же купили Надежде «Ваниш». А Вовке больше ничего не обломилось – жена сунула ему под нос сухонький кулачок, и здоровенный детина вмиг скис и растерял боевой задор.
Глава 4
Рожденный болтать молчать не может
Домой подруги подъезжали уже в десятом часу.
– С ума сойти! Знала бы, что эта семейка так нас мурыжить будет, ни за что бы не поехала, – ворчала Татьяна. – Столько времени Вадька с Леонидом.
– А не поехала бы, и не узнали б ничего, – отозвалась Зинаида. – Разве б я одна с ними управилась?
– А что узнали-то? Только больше запутались…
Зинаида снова припала к топору. Как-то за всеми разговорами никто и не догадался вернуть его хозяину, и теперь Зинаида с ним почти срослась.
– Тань, и что получается? Софье по наследству достается дом…
– И Валентина про него знает, непонятно только, почему тебе ничего не сказала, – добавила Татьяна.
– Да, Валентина про него знает. Мало того, она даже несколько раз туда приезжала… Тань, а это не Валентина ли, а? Ну, в смысле, мать прикончила…
– Ты у меня уже спрашивала.
– А, ну да, она тебе говорила, что не убивала… И все же, смотри…
Зинаида подпрыгнула от неожиданной догадки, лихо шибанула подругу по плечу, и та резко дернула рулем, вильнув чуть ли не на встречную.
– Смотри! Если дом перешел в наследство к Софье, потом он перейдет Валентине. Так? А если домишко к тому же обещают снести, то очень неплохой повод получается!
Татьяна теперь ехала тихо, каждую минуту ожидая от подруги новых шлепков. Почти ползком она подкатила к дому Зинаиды, все мысли ее уже унеслись к сыну, и раздумывать над происшествием не хотелось. Однако и от Зинаиды не так легко было отвязаться.
– Это, Зина, называется притягивание версии за уши. Зачем Валентине какой-то «неплохой повод», если у нее своя собственная квартира есть? Нет, я понимаю, лишняя жилплощадь никогда не помешает, но ведь Валентина должна понимать, что на нее первую падут подозрения. Она бы тогда скорее придумала матери какой-нибудь сердечный приступ устроить. И при чем тут «Я не такая»? Не забывай – у Вадьки на руке ведь то же самое написано. Выходит, преступник – тот, кто избил его и убил Софью.
Зинаида вздохнула и полезла из машины.
– Ладно, Тань, спасибо, что подвезла. Ты завтра с утра?
Татьяна мотнула головой и вдруг вспомнила:
– Зин, слушай, закрутилась, чуть не забыла! Завтра у нас такой день… В субботу в театре показ, я, помнишь, тебе рассказывала, что два раза в месяц у нас показы мод проводятся. Так вот, завтра вечером обсуждение будет, а обсуждать любые вопросы наши дамы привыкли в комфорте, за рюмочкой чая и при тихой музыке, то есть в баре. Так что ты учти – чтобы ни опозданий, ни задержек, ни, боже избавь, плохого настроения. Все. Готовься.
– Ой, Таня! – крикнула Зинаида, когда подруга уже собралась отъезжать. – Тань! А может… может, Валентина и твоего Вадьку, а?
– Совсем спятила? Зачем? Он и не знает ее даже.
Дома царила тишина. Юлька не выбежала встречать к порогу, как обычно бывало, Игорек не вышел поздороваться, хотя за дверью ребят кто-то сдержанно хихикал и бубнил: «Ну тише ты! Сейчас все испортишь! Возьми вон мой носок, рот прикрой». В прихожую пришагал только Мурзик, уселся на хозяйские тапки и лениво щурил янтарные глаза.
