телефон.
– Я уже еду, мой птенчик! – заворковала она в трубку, немедленно забыв про Плюха. – А чего вкусненького купить моему кролику? Бутылочку «Хеннеси» и шоколадку? Ах, мой червячок! Сейчас мамочка все привезет!
И мамочка исчезла за дверью.
– Это она что же, сына спаивает? – поразился Игнатий.
– Молодого любовника. Ты же слышал – «мой кролик», – мечтательно закатила глаза Зинаида. – Когда у меня будет любимый мужчина, я его тоже буду звать «мой кролик». Это так нежно, пушисто и… напоминает ферму!
Игнатий только закашлялся в кулак.
– А тебе нравится? – все еще витала в мечтах Зинаида Корытская. – Ты послушай, как звучит: «мой кролик!…»
– Хрень какая, – ругнулся Игнатий и немедленно пожалел.
Зинаида вдруг смерила его долгим, пристальным взглядом и выдала:
– Та-ак… Значит, все что мне нравится, это хрень? А как тебя зовет собственная жена?
Плюх оторопел.
– Ну, же! Не стесняйся! – подзуживала Корытская. – Она тебя зовет мотыльком? Или бегемотиком? Нет, она тебя кличет тушканчиком! Скачи ко мне, мой тушканчик! Или лучше – пупс! Это брутально – пупс!
Зинаида специально выискала в словаре непонятное слово и теперь им щегольнула. Правда, не была уверена, правильно ли его произнесла, в нужное ли время, а уж что оно обозначает, она и вовсе не знала, зато Плюх был сражен наповал.
– Знаешь, – дернулся тот. – Если бы у меня и была жена, и вот так вот, с брутальным тушканчиком… я бы был вдовцом. Я не понимаю, Зинаида, ты что, обидеть меня хочешь, что ли?
Зинаида отвернулась к стойке, а потом резко обернулась и со слезами в голосе заканючила:
– На-а-адо же – оби-и-и-деть его! Ну и что? Ну и хочу! А может, мне не хочется, чтобы ты тут у меня под ногами крутился? Может, мне не хочется…
Плюх не стал ждать полной версии, повернулся и вышел быстрым шагом.
– …чтобы ты ко мне от любимой жены убегал. Уже пора решиться – или с ней, или… дело расследовать! – договорила Зинаида уже в закрытую дверь.
Обидно, но ее высокого порыва Игнатий даже не оценил, потому что не услышал.
Корытская судорожно всхлипнула и принялась за дело – она уныло наводила порядок в баре, считала деньги и расставляла стулья по местам, а в голове обиженной пчелой металась мысль: Плюх, паразит, так ее и не проводил! Нет, определенно он не рыцарь.
– Ну и подумаешь! – старательно фыркала она, пытаясь себя ободрить. – Сейчас пойду домой, составлю подробный план работы по захвату преступника или преступной группировки… Интересно, что же хотел Плюх рассказать про исчезновение Вадика? Если сам не признается, придется завтра звонить, пытать по телефону.
Тут у Зинаиды мелькнула одна странная, но теплая мысль: если у Плюха есть жена, почему ее никто не видел? И даже не слышал? Врет он! Никого у него нет! А если нет, зачем врет? Не хочет, чтобы на него рассчитывали? Мо-ожно подумать, кто-то рассчитывает… Ох, черт, не об этом надо думать!
Еще раз оглядев прибранный зал, Зинаида посмотрела на себя в зеркало и перекосилась. И к чему было напяливать на себя шляпу? Хотелось убить наповал Плюха? Совершенно идиотская затея, тем более что видок у нее в этой шляпе, как у черепахи Тортиллы. Нет, шляпы – не ее головной убор. Куда больше ей идут вязаные шапочки по пятьдесят рублей десяток. Но ведь с таким стильным пальто шапочку не наденешь, вот и приходится, как бледной поганке, с обвислыми полями…
Погода на улице бесчинствовала. Если днем еще вовсю светило солнышко, то к вечеру температура понизилась, откуда-то взялся сумасшедший ветер, а небо так и квасилось плаксивыми тучами. До остановки идти немного, но и это расстояние Зинаида преодолевала сейчас с большим трудом. Да и как идти, если тебе в лицо, будто сама собой, кидается пожелтевшая листва вместе с ветками, целые газетные листы, а то и вовсе какие-то бумажки сомнительного назначения! А новый порыв ветра и вовсе бесцеремонно сорвал злополучную шляпу и радостно покатил ее по тротуару. Зинаида кинулась было за шляпой и вздрогнула: боковым зрением заметила, как за угол дома резко метнулась черная тень.
– Так… Это что же? Это за мной, что ли? – растерянно пробормотала Зинаида и, плюнув на шляпу, поспешила к остановке.
Теперь она прислушивалась к любому шороху за спиной и явно ощущала: за ней идут. Еще несколько метров храбро просеменив, Зинаида плюнула на все бесстрашие и, не жалея каблуков, кинулась к остановке.
Автобус подошел как нельзя кстати. В салоне Корытская огляделась и успокоилась: никаких сомнительных лиц не было, и ощущение слежки постепенно растаяло. Возникло оно снова только тогда, когда она уже подходила к своему подъезду. Но уж здесь-то Зинаиду испугать было трудно: если что, можно было крикнуть Петю с первого этажа, а тот так любит разборки, что выбегает по первому кличу. И что самое важное, он сначала месит кого попало, а потом начинает дотошно разбираться, а по какому, собственно, случаю заварушка.
Зинаида прислушалась. Тень не отставала и вела себя нахально. Тот, кто за ней шел, практически не прятался.
– Если вы хотите отобрать кошелек, берите, мне не жалко! – бесстрашно развернулась Зинаида лицом к опасности. – Только там денег нет. А если – убить, сразу предупреждаю: промахнетесь, потому что сейчас темно, а я буду прыгать! Быстро прыгать, я умею.
На всякий случай она приготовилась защищаться сумочкой. Сегодня она прихватила из бара кусочек сервелата, баночку с персиковым компотом, бутылочку с неизвестным вином, которая на полке бара
