– У нас с Севычем здесь свидание, чтоб ты знал, – отряхивая брюки, поднялся Вовчик. – Он в прошлый раз после уроков по ошибке вместо своего пакета мой взял, а у меня там деньги.
– И чего ты испугался? Севка никогда не возьмет.
– Кого не возьмет! Он уже взял! – взорвался Вовка. – Сразу же и сообщил: «Хорош зажиматься. Мы на эти деньги после следующей вечернухи устроим небольшой бухучет. Пивка попьем. Ты, – говорит, – у нас из порядочной семьи, с голоду не помрешь, значит, спонсором будешь». Ты чего, Севку не знаешь? А ты куда сейчас? Может, и правда – посидим, отдохнем? Ты вон какой загруженный, опять с сумками. Слушай, а чего ты на Дашке не женишься? Хорошая же девка. Заноза, конечно, но лучше заноза в руках, чем журавль в облаках.
– Иди уж, сват! – усмехнулся Захаров. – Дожидайся своего Севку. А с пивом я сегодня пролетаю. В другой раз.
Вовка обреченно вздохнул и поплелся обратно в песочницу.
У Женьки снова кошки заскребли на сердце. Тянут его во все стороны, тянут… Вот и девчонка эта, соседка, пыталась в душу влезть с разговорами, теперь Вовчик какое-то культурное мероприятие отрабатывает. И с Дашей уже достал! Можно подумать, Женька сам ее не звал! Раньше говорил почти при каждой встрече, а теперь… А теперь он боится. Это ведь только ребята забыли про убийство, живут, как жили. А Женька-то разве сможет забыть? Теперь и по сторонам оглядывается, и в лифт старается сесть только один, и на людей косится. За Татьяну переживает, за Дашу беспокоится.
Потому что ходит этот убийца еще на свободе, и кто знает, что там у него намечено.
Подонок! У Женьки сурово нахмурились брови. Ладно, проехали. Вот поставим Танюху на ноги, а потом. А потом можно и пожить. Женька оглянулся на песочницу и с удивлением подумал – неужели совсем недавно он был таким же беззаботным, как этот кругленький Вовчик?
Сразу после того, как Захаров скрылся в подъезде, неизвестно откуда к Вовке подскочил Севка.
– Ну что, уломал? – кинулся он к другу.
– Как же, его уломаешь! Ходит со своими авоськами, больше ни о чем и думать не хочет. Зря только полтора часа в этой песочнице как пень просидел.
– Правильно говоришь. Пень и есть, – недовольно буркнул Севка. – Это я дурак, надо было самому с ним поговорить, я бы его уломал.
– Да-а! Ты же у нас крутой мачо, – язвительно подкусил Вовчик, направляясь к школе.
– Попрошу не выражаться! – буркнул Севка. – Торопись в науку, опоздаем, оратор.
Татьяна захлопнула дверь и спустилась этажом ниже. Прислонясь к стене, она задумалась. Еще немного, и ее начнет ломать, а боли Танька не выносила. Конечно, вылечиться ей очень хотелось, уж не настолько дура, чтобы не видеть, какой стала, и не знать, что ее ждет в ближайшем будущем. Однако терпеть пытки отравленного организма было выше ее сил. Через неделю они с Женькой приедут в отдаленное селение, где располагается Центр освобождения от наркозависимости. Брат просил потерпеть, она знала, что пересилить себя надо, и еще знала, что не сможет. Да и фиг с ним, в конце концов. Вот начнут лечить, тогда и будет терпеть, а пока кому нужен этот героизм. Так, глядишь, не дотянешь и до Центра – от ломок загнешься.
Танька одернула куртку. Без денег, в долг можно было затариться только в школьной мастерской, если не попадаться на глаза Михаилу. Был там свой человечек, который выручал таких же бедолаг и не наезжал, если долг вовремя не вернешь, и к Таньке он относился с пониманием. Только что-то мешало девчонке лишний раз туда наведываться. Зудел, наверное, вопрос, с чего бы это добрый дядя так печется о наркоманах, что даже деньги его не беспокоят, а может, еще что? Но сегодня думать об этом не хотелось. Да Татьяна бы и не додумалась все равно, в какую паутину влезла.
Михаил Алексеевич, устроившись в вечернюю школу, развернул кипучую деятельность. Он тут же создал мастерскую, где не просто табуретки гвоздями заколачивали, а мастерскую по ремонту автомашин. Сам он разбирался в этом не слишком, зато пригласил умельца – автослесаря, которого соблазнил свободной зарплатой – сколько заработал, столько и получил. Рядом с машинами толкались ученики, которые по возможности выполняли несложную работу и вознаграждались скромным заработком. Старания трудовика вскоре были замечены директором школы. Молодящаяся Галина Дмитриевна нашла в этом подвижном, сильном сорокалетнем мужчине ценителя своей женственности. Михаил не разрушал ее иллюзий и не гневался особенно, когда по школе поползли слухи об их тайной связи. Вся эта несложная система помогала Дворневу вершить свои более серьезные дела. Танька несказанно удивилась, если бы узнала, что именно по настоянию Михаила Алексеевича, этого правильного и справедливого педагога, ей беспрепятственно дадут в долг любую дозу. К Тане Захаровой Дворнев не сразу отнесся с должным вниманием. Ну прибегает деваха за всякой дурью, кого этим удивишь! Мать и брат положительные, дело гиблое. Да и квартиры с каждым днем даются все сложней, все плотней стена законности. А тут засветился некий беспроигрышный вариантец с парнишкой-сиротой, до Захаровых ли! Правда, и от себя Таньку не гнал, сидящий на игле – это всегда тоненький денежный ручеек. Ситуация резко изменилась после смерти Ирины Николаевны. В голове Дворнева замелькали всевозможные пути подхода к крупногабаритной трехкомнатной захаровской квартире. Ну а пока суть да дело, девчонку прочно держали на крючке.
Танька бежала в мастерскую. Там можно было достать все искомое, а еще именно там она находила очередного спонсора среди клиентов, которые пригоняли в починку своих железных любимцев. Не каждый владелец был так же щепетилен в женском вопросе, как в водительском. В мастерской четверо парнишек облепили серую «Волгу», Дворнев же разговаривал на улице с видным брюнетом, пригнавшим сверкающую иномарку. Танька прошмыгнула к измазанным работникам.
– Трудяжки, привет! Дергача никто не видел?
– Достали уже со своим Дергачом, – ворчал невысокий парнишка с востренькими птичьими глазками. – Из-за вас прикроют эту шарашку, а нам опять скитаться!
– Ладно, не бубни, – миролюбиво оборвала его Татьяна, – ковыряйся лучше в машине, глядишь, гайку золотую отыщешь, вот радости будет! Так где Дергач?
– Да он у Витьки, в пятой квартире, сказал, что минут через сорок нарисуется.
Так, это было даже лучше. Для чего Дергач бегал к Витьке, знали все. Это было своего рода паролем для желающих уколоться, там же оказывались услуги любого рода. Человеку новому адреса не давали, и, даже узнав его, попасть в квартиру можно было только лицам проверенным.
