работу, а ты!!.
– Учтите!! – пронзительно визжал мужчина, прыгая по кровати к двери. – Я потом не приму ваших извинений!! Ай!.. Ладочка просто делает мне массаж!!!
– Я тоже тебе сделаю!!! Массаж!! – ревел разъяренный муж.
Мужчина в плюше, высоко подпрыгивая и шлепая тапками по пяткам, уже унесся в прихожую и там застрял с замком. Добрович в два прыжка очутился рядом, и Женька поняла, что сейчас случится непоправимое. Могучий Добрович в ярости придушит этого тушканчика, и все. В самый последний миг она прыгнула Добровичу на спину и повисла на ней всем своим бараньим весом. Тот отшвырнул ее, будто тряпку. Кинулся к двери, но время уже было упущено – соседняя дверь, звонко щелкнув, спрятала хозяина от возмездия.
– М-м-м-м… – промычала Женька, крепко треснувшись о косяк. – Вот черт…
Добрович повернулся, ничего не понимая. В это время в комнате раздалось хныканье – мальчишки к такому шоу не привыкли и теперь сонно поскуливали.
– Даня, я здесь… – крикнула Женя, поднимаясь с пола.
У Добровича по щекам разлился неровный румянец. Он ловко поднял Женю с пола и даже пригладил ей волосы.
– Ты это… прости, а? – виновато глянул он исподлобья. – Не сдержался… А ты тоже! Чего на спину-то кидаешься? Прямо как кошка!
Женя тихонько качала коляску с детьми, и отвечать Добровичу ей было некогда. «Крейзи» мучился угрызениями совести.
– Ба-ай, бай, баю-бай, спи, мой Даня, засыпай…
– Слушай, – подошел к ней Добрович. – Ну как он заснет-то!
– Да тише вы! – зашипела на него Женя. – Только парень успокоился…
– Я говорю – как он заснет-то, – зашипел рядом Добрович. – Они ведь здоровые уже, а коляска… Она, конечно, тоже здоровая, но им все равно тесно!
– И чего? На пол их, что ли? – не поняла Женя.
– Давай их на кровать перенесем. Они не упадут?
Класть мальчишек на кровать Женя не хотела. В коляске как-то… роднее.
– Ну чего детей мучаешь? Давай я им новое белье постелю, чего ты…
Видно, господин Добрович считал себя очень виноватым, потому что опять полез в комод, вытащил кучу простыней и позвал Женю.
– Иди постели им как надо. Вот эти старые простыни можно использовать вместо пеленок…
– Да у нас памперсы есть… – смущенно улыбнулась Женя. – Мы когда уезжали, мне на работе девчонки целую кучу подарили. Как знали, что пеленки стирать негде будет.
– Ну, ты это… бросай эти свои заграничные штучки, – насупился Павел. – Я вот видел по телевизору, что все время находиться в памперсах очень вредно. Так что снимай, пусть парни отдохнут! Мы вот без всяких памперсов выросли!
Женька только фыркала, глядя на переменившегося Добровича. Она быстренько расстелила простынки и вдруг тревожно спросила:
– А ваша… жена придет, знаете, как ругаться будет. Она из-за ковров как ругалась, а тут – кровать!
– Не бойся, – заиграл желваками Добрович. – Сегодня она не будет ругаться, можешь мне поверить.
– А-а, значит, у вас часто так, да?
– Да ты что – издеваешься?! – вскинулся Павел. – Ты что же думаешь, у нас здесь такие «американские горки», да? Да если бы я раньше знал!!! Вот блин! Ладно, давай мальчишек укладывать.
Женя с удовольствием оглядела огромную кровать – как здорово! Сегодня они могут спать здесь втроем, и им не будет тесно! Надо принести молока в бутылочках и поставить ночник, чтобы рукой можно было…
– Куда его? – уже стоял возле нее Добрович, а на руках бережно держал спящего Даньку.
– Вот сюда, только подушками надо обложить, чтобы ночью не упал…
Пока она укладывала Даньку, Добрович уже тащил второго близнеца.
– Саньку подальше положи, чтобы руками друг друга не доставали… – посоветовал Добрович, и Женька удивленно вскинула брови – он был первым, кто не спутал малышей. – И чепчики сними, здесь тепло…
А потом Павел пристально посмотрел на Женю и прошептал:
– И сама ложись. Тоже намоталась, наверное. А завтра придумаем, как твоего героя искать.
Женька счастливо кивнула, и Добрович вышел.
Ей казалось, что уж сегодня она уснет еще до подушки, однако сразу уснуть не получилось. Потом вдруг Женя услышала, как зашлепала входная дверь, и снова послышался голос Лады.
– Ну что? Выкинул этих идиотов? – сурово спросила Лада.
– Пока я выкинул только одного, – резко рявкнул Добрович. – Нашего соседа!
– Прямо с балкона, что ли? – испуганно пролепетала благоверная. – Негодяй!! Он должен был принести мне… новый рецепт!! Ты не представляешь, как он готовит! Мы хотели… тебе устроить ужин при свечах, а ты все испортил!!
– Вот дура-то… – сквозь сон шепнула Женька. – Падай на колени, проси прощения… и роди ему двойню…
Дальше уже Женя слышала все будто сквозь вату:
– И на моей кровати валяется эта дрянь с детьми?!
– А ты хотела бы, чтобы там валялась дрянь с пивной банкой?!
– Так и знай! Мои слабые женские нервы не выдержат!! Я завтра же подам на развод!
– Да ты все только обещаешь…
– А-а-а, запал на эту квочку?! Давай-давай! Она махом тебе на шею своих детишек посадит! Еще и не двоих!
– Да моя шея выдержит! Ты почему-то не захотела мне хоть одного на шею посадить! А ведь я так просил!
– Ну конечно! Чтобы у меня отвисла грудь и брюхо стало болтаться, как кисель, да?
– А то у тебя не отвисло и не болтается…
– Не отвисло!! Если бы ты знал, сколько я в своем возрасте получаю комплиментов! Да у меня столько поклонников! Да…
– А, так этот козел еще и не оди-и-и-ин?!!
– Да!! Да!!! Потому что ты меня никогда не понимал!!! И не понимаешь!! Слава богу, есть еще люди, которые меня ценят! И их не так мало!!!
Женьке снилось, будто бы она подарила бабе Нюсе корову. Маленькую такую, как пони. Но корова никак не хотела дариться, а все время возвращалась к Жене, гуляла на погоревшем Женькином доме, грызла угли, и молоко у нее пахло гарью.
– Баба Нюся, ну отпусти ты ее на травку!
– Да где ж я тебе травку возьму?! – поджимала губы старушка. – Пусть вон на коврике…
Потом Женьке кто-то залез в глаз и решил попробовать его на ощупь. Опять, что ли, корова?!
– Уй-йди… грызи вон коврик!
– Женя, ну ты ж его уронишь! – Услышала она мужской голос и сразу вспомнила все.
На кровати по ней ползал Санька, а Данька сидел на полу, на коврике. Напротив него расположился Добрович и заталкивал малышу в рот соску с молоком.
– Он это… сам пьет… – продирая глаза, проговорила Женя. – Ты ему дай бутылку, он ее сам держит. А Санькина бутылка…
Санькина бутылочка, уже пустая, стояла на тумбочке.
– Вот черт… это сколько ж я спала? – вскочила молодая мать.
– Саньку я уже покормил, а Данька вредничает, – доложил Добрович. – Спала ты здорово, уже одиннадцать.
– Сколько?!!! С ума сойти!
