чуть с ума не сошли! Могла бы позвонить!
– Так я и звонила, но до вас разве дозвонишься!
– Не звонила ты мне! – рявкнул у нее под ухом Матвеев. – Я специально весь свой телефон десять раз пересмотрел.
– А я детям звонила, – огрызнулась Маша.
– Да никому ты не звонила! Захотелось тебе – взяла, забыла про все на свете и уехала! Хуже ребенка! А мы тут сиди и думай, что с ней, где она? Все больницы обзвонили! Совсем безголовая!
Маша взбесилась:
– Мог бы и вообще никуда не звонить! Ни по каким больницам!
– Да-а! Ты-то бы фиг беспокоиться начала!
– Да вообще, по какому праву?! – искренне возмутилась Маша. – Чего ты на меня накинулся-то? Надзиратель нашелся!
Она прямо полыхала вся от гнева. И Женька не поверил, что она звонила, и Верка, зараза такая, ничего не передала, и даже кот теперь на нее не смотрит, хвостом к ней повернулся! И… и этот еще туда же!
– Жандарм!
Матвеев выдохнул, подошел близко-близко и тихо сказал:
– Маш… Я не жандарм… Просто… я так за тебя испугался… Я… Маш, я не могу без тебя… Ну… Ты самая лучшая женщина… Мне никого не надо.
Маша оторопела. Вот уж не ожидала! Нет, ей, конечно, хотелось бы, чтобы Матвеев оказывал ей знаки внимания… Да чего там, она даже по ночам немножко представляла себе их роман… Но что он начнется в жизни, и так быстро…
– Никого? – ошалело спросила Маша. – Даже Ленки? Она ж… в собаках разбирается, умненькая такая…
– Мне не надо умненькой, мне нужна ты…
Маша крякнула. И как это понимать?
– Маш, я, наверное… люблю тебя, – вдруг выдохнул самое сокровенное Матвеев.
– И… как же это тебя… угораздило? – еще больше растерялась Маша. – Матвеев… ты… Ты ошибаешься, наверное. Ну не может такого быть, чтобы… Я не в том возрасте, когда в меня можно влюбиться с первого взгляда, я ж не совсем дурочка, понимаю… Так что…
– А я заранее побеспокоился, – улыбнулся Матвеев и посмотрел Маше прямо в глаза. – Я влюбился заранее, когда в тебя влюблялись с полувзгляда…
Маша захлопала глазами.
– Матвеев, у тебя бред?
Он закинул руки за голову, подошел к окну и заговорил:
– У меня этот бред уже знаешь сколько лет? Помнишь? Светлый-светлый коридор, окна огромные, кадки с какими-то цветами. Цветы большие, с большущими листьями… Открытые двери и… тоненькие девочки. Черный верх, белый низ. У тебя была самая коротенькая и пушистая юбочка. И танцевала ты лучше всех. А сама всегда такая серьезная, нахмуренная… Маш, ты больше не танцуешь?
Маша стояла, распахнув глаза. Неужели он… он видел, знал ее тогда?
– Мы с тобой учились вместе? – спросила она.
– Нет, мы приходили посмотреть на вас, у нас в школе девочки не занимались танцами. А я приходил смотреть только на тебя. Я с тебя глаз не сводил, все ждал, что ты мне хоть раз улыбнешься… Я бы был самым счастливым на свете.
– А я? Я не улыбалась?
– Ты даже никогда не отличала меня от моего брата… Да и не пыталась особенно. У тебя был другой свет в окошке. Даров!
– Ты… Близнецы? – вспомнились Маше два ее молчаливых поклонника. – Матвеев! Ты одни из тех близнецов, да?! Точно! Я помню! Два совсем одинаковых мальчика! Я помню!
– Мы совсем не одинаковые с Ванькой были. Нас вообще никто не путал. Только ты не хотела различать, тебе было неинтересно.
– Матвеев… – счастливо пробормотала она. – Это же… это ж так здорово! Но… Такого просто не бывает! Ну скажи, что ты все выдумал, а? Я не верю!
– Да? А когда ты упала, подвернула ногу и мы тебя с Ванькой до дома тащили на доске, это была выдумка?
– Да… – хохотнула Маша. – Тащили… А почему на доске-то?
– Ты была маленькая, легонькая, я тебя запросто и сам бы, один на руках донес. Но… ты Ваньке тоже нравилась. И чтобы не ссориться, кому нести, мы взяли доску за оба конца, тебя посадили на середину и тащили вместе.
Маша прикрыла ладошками глаза. Да! Такое было! Она подвернула ногу, и боль была дикая. Ее надо было в травмопункт, и тащили ее двое мальчишек. Одинаковых, как две капли воды… Было…
– А чего ж ты Ленку не помнишь? – спросила Маша. – И Дуську, и Веронику. Они ж вместе с нами учились!
– Я ж говорю, мы из другой школы, я ваших и не знал никого… Только тебя. Ну и мальчишек из спортсекции. Дарова – вашу звезду… Его тогда кто не знал!
– А он знает, что вы со школьной скамьи знакомы?
– Еще бы! – перекосился Матвеев. – Он… Он в некрасивую ситуацию попал. У знакомого моего работал. Тот тоже мужик непростой. Ну и… то ли за дело ему всыпал, то ли просто друг другу не понравились. В общем, шумиха была приличная. А на одном совещании мы встретились у Игнатьева (это и есть знакомый, у которого Даров работал). И Игорь первый ко мне подошел. Да что там подошел – подбежал! Напомнил, как мы с ними в школе в баскетбол играли, как во дворах дрались, ну, то есть убедил, что мы друзья детства. Я, как мог, конфликт Дарова с Игнатьевым разрешил. Неприятно было, но чего не сделаешь ради друга детства-то… И на работу его к себе взял. Но, врать не буду, сначала Даров старался. А позже… Позже я стал понимать – может быть, Игнатьев был не так уж и не прав…
Маша не могла поверить.
– И все же… надо же, судьба так всех лбами столкнула, – задумчиво покачала она головой.
– Ну… не только судьба… Я тоже постарался… О твоем детском саде была передача по городскому телевидению.
– Помню, было такое, – заулыбалась Маша. – «Бизнес и мы», передача…
– Я тоже в некотором роде бизнесмен и передачами такими интересуюсь. Тем более наш городской бизнес. Когда увидел тебя… ты не сильно изменилась. Ты стала не хуже, а только лучше. И когда ты сказала на весь экран, что покупаешь дом в Ефимском районе, я дал задание Дарову поискать дом там же. Правда, я не думал, что он найдет именно твой дом. Тут уж и в самом деле судьба.
Маша вдруг рассмеялась:
– А я все не могла понять первое время – чего это ты на меня так странно смотришь? И… и еще меня интересовал один момент – мы когда приехали ко мне домой за документами, я еще и не знала толком, как тебя зовут, а ты… Ты сразу назвал меня по имени. Я уж думала, может быть, сказала тебе, да сама не помнила. Но… если честно, сильно тебя подозревала в мошенничестве.
– Меня?!
– А что я могла думать? Первый раз вижу человека, а он сразу меня по имени?
– В первый… мы с Ванькой столько лет за ней хвостом ходили, а она…
– А где сейчас твой Ванька? – вспомнила Маша про близнеца Матвеева.
– Так он за границей. Я ж тебе говорил – мой сын Димка к нему и уехал.
Маша не могла успокоиться. Такое далекое прекрасное прошлое, оно, оказывается, никуда не ушло! Оно стало чуть-чуть иным, но все равно здесь, рядом!
– И чего ж ты мне сразу все не рассказал? – пожалела Маша.
– А зачем?
– Может быть… может быть, у нас бы с тобой были… какие-то другие отношения…
– И я даже знаю, какие, – фыркнул Матвеев. – Ты бы не захотела видеть во мне изменившегося,
