Она обиженно надулась, но обиды ее никто не заметил.
– Вадим, – толкнула она его в бок. – Ангаров! Да проснись же!
– Что случилось? – тут же сел он, щуря глаза. – Глаша, что?
– Да ничего! Я тебе что, обезьяна на липучке, да? Рассказывай давай, как вы с Димкой на дачу-то съездили? Тебе вообще, как мой брат? Ничего? Понравился? А ты ему?
Ангаров некоторое время тупо смотрел впереди себя, потом пробубнил:
– Ты не на липучке… Ты с гранатой… обезьяна… Никогда не знаешь, где рванешь. Ладно, пока время есть – поехали.
– Мне не надо никуда! – дернула плечом Глаша. – Я просто интересуюсь, как вы съездили на дачу! В конце концов, я имею право знать! Я тоже с тобой тогда… удирала от этих твоих… дружков. Ясно?
Ангаров ничего не отвечал, только согласно кивал головой, выводя машину на какую-то дорогу.
– Куда ты меня везешь? – беспокойно завертела головой Глафира. – Ты… ты что хочешь со мной сотворить, признавайся?
– Сейчас буду из тебя человека делать, – пробурчал Ангаров.
Глаша даже побоялась спросить, а что теперь она из себя представляет? Она вжалась в кресло и, насупившись, принялась смотреть на дорогу. Они приехали на Остров Отдыха. Было такое местечко в их городе, очень любимое горожанами. Летом тут народ кишмя кишел: и пляж тебе, и всякие растеньица, и собачьи клубы дрессировкой занимались. А зимой было пустынно. Одно только развлечение – на отдельном асфальтированном участке, где виднелись начерченные белой краской разные полосы, юные автомобилисты оттачивали на машинах свое мастерство. Но зачем сюда прикатил Ангаров Глашу?
Правда, у Глафиры мелькнула мысль про романтическое уединение, про деревья, объятые инеем, про зимнюю, заснеженную сказку, про то, что именно здесь Ангаров решил сказать ей самые нужные слова, признаться, что он…
– Ну, чего расселась-то? – толкнул ее под локоть Вадим. – Пересаживайся!
Глаша зарумянилась, вышла и… безропотно плюхнулась на заднее сиденье. И уже там с замиранием сердца ожидала его… этого необыкновенного человека, который решил подарить ей чудо…
– Не по-онял, – удивленно протянул Ангаров. – А ты куда? Я тебе на место водителя велел! Будем учиться водить машину.
Да чтоб тебя! Так опарафиниться!
– А я специально сюда залезла, – медленно выползла из машины Глаша. – Специально! Чтобы тебе даже в голову не могло прийти меня учить, ясно? А ты что подумал?!
– А что мне должно было прийти в голову, когда ты на заднем сиденье разлеглась? – ехидно прищурился Ангаров.
– Еще скажи, что я тебя завлекала!!! – искренне оскорбилась Глафира. – Ты на себя в зеркало посмотри! Забыл, когда брился!
– «А вот мой Ру-удик»… – передразнил ее Вадим. – Садись давай за руль! Забыл я… Тут забудешь… Я уже забыл, когда спал, какая там бритва!
Глаша расположилась на сиденье водителя, Ангаров пристроился рядом, и началось…
– Глаша, значит, так: это педаль сцепления, это – газ… Вот здесь скорости переключаются. Сначала первая, вот так, попробуй… Да не рви ты сильно, они ж нормально переключаются… Ну вот… Сначала выжимаешь сцепление, потом переключаешься на первую скорость. Затем медленно даешь газ, ясно?
– Нет, – честно уставилась на него Глаша. – А оно мне зачем?
– Неважно, – отмахнулся Ангаров. – Давай!
Ученик из Глафиры оказался еще тот. Сначала у нее никак не получалось вовремя нажать на газ… или на сцепление, фиг поймет. Потом что-то получилось, машина дрогнула, и Глаша завопила от страха во всю глотку:
– А-а! Она сама!!! Держи ее, Вадим!
– Глаша! Ну чего ты отпустила-то! Все ж нормально! Она поехала, а ты газ бросила… Потихоньку отпускай газ, давай еще раз…
Если долго мучиться, что-нибудь получится, так, кажется, пела Пугачева. Что-то стало получаться, но, наверное, совсем не то, что надо, потому что, едва машина резво покатила в сугроб, Ангаров ухватился за руки Глаши и резко стал крутить руль:
– Ну ты ж рулем-то работай!
– Еще и рулем?! Погоди… Куда ноги ставить, я забыла!
А уже через какой-то час она крутилась по небольшому асфальтовому пятачку и хохотала от радости – у нее получалось! Машина ее слушалась!!! И она, Глаша, сама сидела за рулем, сама-а-а-а!!!
– Вадька! Ну чего ты прилип-то ко мне?! – дергала она плечом. – Отсядь, я сама! Ого-го-о-о! А сейчас вот та-а-ак!!! Ух ты!
– А сейчас останавливайся… Останавливайся, говорю! – смеясь, кричал ей в ухо Ангаров. – Отпускай газ… Медленно газ отпускай!
– Я не уме-е-ею-ю-ю-ю, – весело пела Глаша, заходя на очередной круг. – Я еще прокачу-усь! Не хватай ты меня за руки, я уже все поняла! Ты только мешаешь…
Ангаров смотрел на нее с легкой усмешкой. Она и в самом деле оказалась толковой ученицей. И надо же, мешает он ей!
– Шумахер, тоже мне, – фыркнул он.
– Не матерись! За рулем дама-а-а, – не могла оторваться от руля Глаша. – А давай я прямо сейчас к этой тетке… закачу… сама, а? Вот она удивится!
– Да ей-то по фигу, а мне – смерть. Так что вылезай, нам и в самом деле пора ехать.
– Ну еще немножечко… Последний кружок… А скорость же можно побольше, да?
– Нет, не можно! Сбавляй газ! А то сейчас ручником тормозить буду. Сбавляй скорость!
Когда она вышла из-за руля, ее даже немножко покачивало, то ли от перенапряжения, то ли от избытка чувств. Такого дикого восторга она не испытывала уже давно, наверное, с тех самых пор, когда впервые получила подарок от Деда Мороза.
– Садись, едем, – кивнул на переднее сиденье Ангаров. – А то мы тут два с половиной часа угрохали, сейчас они спать лягут.
Глаша села. Она совсем не думала об этой жене Рудольфа, ее все еще не отпускало то новое чувство – чувство, что ты можешь управлять такой махиной! Конечно, старенькая машинка была не настолько уж большой, не то что джип Ангарова, но какое это имело значение…
Пока ехали, она не отрывала глаз от рук Вадима. Она и раньше на них заглядывалась – у него были красивые, мужские руки, но сейчас ее волновала совсем не красота. Сейчас ей хотелось увидеть, куда он нажимает, что переключает. Она даже запросто облокотилась о его колено и сунулась посмотреть, что же там делают его ноги.
– Это что за рукоблудство? – шутливо нахмурился Вадим.
– Да нет. А, это ж тормоз, понятно…
Неожиданно Ангаров посмотрел ей в глаза и невесело усмехнулся:
– Мне отчего-то сейчас вспомнилась та тетка… как ее, Тоня. Помнишь, она спросила саму себя: на кой черт я приволокла эту Люську?
– Помню, и что? – доверчиво глазела на него Глаша.
– Да ничего… Так, навеяло…
Теперь им открыли сразу, будто ждали. Причем дверь распахнула девочка лет пяти, с хитрыми, быстрыми, черными глазами.
– Вы к нам? – без обиняков спросила она у гостей. – А чего я вас не знаю?
– Давай знакомиться, – предложила Глаша. – Меня зовут тетя Глаша, а тебя?
– А мама твоя дома? – перебил ее Вадим.
– Ну да, макароны варит, – кивнула девчушка. – Позвать ее, что ли? Так у нее все сгорит.
– А твою маму Люсей зовут? – поинтересовалась Глаша.
– Да ее кто как зовет, – поморщилась девочка. – Кто Люсей, кто Люськой, кто вороной, а кто и
