рассмеялся: – Ха-ха, муж ей достался – сапог сапогом! За каждой юбкой волочится, а потом еще говорит, что у него какое-то особое задание!
– Так ты, Витенька, отбей. Что ж такую женщину бабнику отдавать? – возмутилась Василиса.
– Я ему отобью! – вдруг поднялся Василий. – Ир, садись сюда, а то люди черт-те что подумают.
– Так Василий…
– Да, Вася – мой муж, – как-то виновато пожала плечами Ирина. – Мне ведь как Витя позвонил, что вы придете, я целую речь придумала. Подробно поговорить собиралась. Ждала, ждала, а вас все нет. Паша предупредил, что вы и сами можете заняться расследованием. Вот и нужно было, чтобы кто-то вас мог защитить. А Вася все равно в отпуске, вот и помог. А вы нам здорово помогли, честное слово. Большое спасибо.
– Да уж, помогли… Перепутали все, что можно, – застыдилась Люся.
Кадецкая весело рассмеялась.
– А вы не представляете, как мы запутались! Мы ведь как узнали, что Климко была убита тяжелым предметом, все перерыли. А потом у Месенца заметили блин от штанги. Неделю над ним кружили, столько времени потеряли.
– Да, кстати, а что с блином? – вдруг всполошилась Люся. – Он ведь так и пропал бесследно, а у Вовчика теперь штанга колченогая, а он ее за такие деньги брал!
– Не думаю, что ему будет приятно пользоваться орудием убийства, – хмыкнул худосочный Кирилл.
– Между прочим, послушайте про этот блин, – вспомнила Ирина.
Лопатина уже давно запланировала избавиться от ненавистной Климко. Была только одна загвоздка – чем убить старушенцию? Однако, пробравшись в комнату Ольги, она обратила внимание на совершенно замечательную вещь – штангу. Новенькие блестящие диски буквально заворожили молодую женщину, больной мозг запульсировал, словно пожарная сигнализация, – вот то, что ей надо! Диск! Нет, не просто диск, а символ! Вот и она, Лопатина, должна стать такой же блистательной, сильной, чтобы мужчины носили ее на руках, а еще разящей! Да, разящей насмерть!
Климко не опоздала. Естественно, она и предположить не могла, что восходит на эшафот. Ей позвонила любезная женщина и попросила прийти к больному мальчику: Вовочка, так его звали, ни с кем больше заниматься не может и не хочет. Настоящий учитель не мог не прийти на помощь к ученику. Анну Никитичну даже не насторожил тот факт, что этого адреса она не знала, что голос женщины хоть и любезный, но совсем незнакомый и что занятия нужно провести в самый что ни на есть праздник. Учителя попросили помочь, и он откликнулся. Потом старушку попросили подождать, вот прямо в кресле, а потом… потом было все кончено. Когда черное дело свершилось, Лопатина не могла бросить блин от штанги. Нет, не из-за отпечатков пальцев, о них убийца даже не вспомнила, ей нужен был сам блин. Этот сверкающий, тяжелый круг. По правде говоря, она хотела упереть всю штангу целиком. Лопатина даже пыталась взвалить ее себе на плечо, да где там! От натуги отлетела заклепка на джинсах, и Ирина всерьез испугалась, что у нее образуется грыжа. Этого еще не хватало! Разве Данилов будет ее любить грыжастую? Пришлось от штанги отказаться, но диск оставить было выше ее сил. Только как его вынести? Никакого пакета, даже плохонького, или сумки в доме она не нашла. Нести в руках было слишком приметно и вызывающе… Выход нашелся – запихать блин от штанги в джинсы. Спереди, правда, замок – «молния» разошелся, так сзади приспособить его было еще удобнее. Модная, коротенькая курточка заканчивалась на поясе, ну да ладно, кто будет к заднице приглядываться. Однако Лопатина была не права. Оказывается, девяносто процентов населения, включая женщин, пялится именно на эту часть тела. Еще в автобусе, а машину раздолбил в аварии любимый, к Ирине обратился старичок:
– Девушка. Эй, секретарша, на билетик передай.
– С чего это вам взбрендило, что я секретарша? – удивленно уставилась на него Лопатина.
– Дак у тебя от вечного сидения эвон как зад сплющило, чистый таз!
Каково же было удивление старичка, когда Лопатина, пробираясь к выходу, задела стойку этим самым «тазом» – по салону поплыл дивный долгий звон, как если бы ударил колокол. Ни разу такой звук не исходил от столь пикантного человеческого места. Сама же Лопатина быстренько выпрыгнула на остановке, поддергивая странно отвисшие ягодицы. Зато теперь это был ее блин! Она будет носить его на груди, как кулон. А что? Может, даже кому-то в голову придет, что он из драгметалла. А потом она этим диском припечатает вредную старуху из телевизора. О-о-о, это так символично – погибнуть от блина любимого незаконного зятя!
– Вот редиска! И чего она ко мне прицепилась? Коллекционировала бы штанги, если уж невмоготу, так нет – моим же блином по моей же головушке! – ошарашенно моргала Люся, слушая историю. – Готова была штаны потерять…
– Она ум потеряла. С психикой у нее серьезные проблемы, ей не до спорта, – пояснил Пашка.
– И все-таки мне не понятно: а как вы на эту Лопатину вышли? – не унималась Василиса.
– Ну, допустим, яркий журналист не только вами был замечен. Только алиби у него было стопроцентное. А потом…
– А потом, – прервал Пашка, – начались наши маленькие профессиональные секреты. Меня другое интересует: вас все время курировала маньячка, и как это вы ей о своих догадках не доложили? Неужели похвастаться не хотели?
– Хотели, только нечем было. Если бы поймали преступника, тогда бы и похвастались. А пока молчали.
Пашка поднял указательный палец к потолку и назидательно изрек:
– Вот вам живой пример – именно молчание продлевает жизнь!
– Не всегда, – не согласилась Люся. – Вот у Данилова я много не болтала, больше слушала, а чуть головы не лишилась. Кстати, а почему он дома оказался? В больнице же должен быть.
– Лопатина по-другому посчитала, – усмехнулся Василий. – Она, когда узнала, что вы его регулярно навещаете, жутко испугалась. Во-первых, ее больное воображение рисовало ей, что Данилов ее бросит ради какой-то старушки… Не злитесь, Людмила Ефимовна, вы же сами ему сказали, что вам за семьдесят.
