экзекуции, поднялась и, ругая на чем свет стоит толстокожую, глухую подругу, поплелась открывать. В комнату впорхнула ароматная, свежая Ольга; раскидав длинные полы стильного плаща, плюхнулась в кресло и, улыбаясь, уставилась на мать. Люся стояла перед ней невыспавшаяся, хмурая, в ночной рубашке, с помятым после сна лицом и улыбаться не торопилась.
– Ты ушла от Володи… – скорее сообщила, нежели спросила она.
– Мама! – боясь расплескать счастье, еле проговорила дочь. – Ты ни за что не догадаешься!!
– Тогда он от тебя ушел.
– Мама!! – устроилась поудобнее Ольга и, сдерживая эмоции, начала тихонько радовать мать: – Мамочка, я уезжаю в Канаду!
– Катись.
– Меня приглашают поработать…
– Можешь взять мой купальник, бикини, правда, там трусики панталончиками… я его только в этом году купила, он мне сейчас ни к чему, я теперь… Ва-а-аася!! – вдруг взревела она. – Дай мне яду, помнишь, мы паразитов травили! Я от стыда не могу шагу ступить! Неси немедленно! Вася! Не смей спать, когда у подруги горе!! Яд у нас в коробочке, на кухне, на ней еще «сода» написано!!
Естественно, Василисе в такой обстановке спать уже было невозможно, она вскочила и через минуту стояла перед подругой с коробочкой «соды» в руках.
– Тебе зачем, Люся?
– Я хочу эту девку отравить! И пусть меня потом посадят! Вася, принеси «Кодекс», я посмотрю, сколько там дают за убийство шпионов.
– Мама! – возмутилась Ольга. – Ну что это за концерт, в самом деле! Что такого случилось? Меня приглашают поработать в Канаду, только и всего! Да сейчас многие едут за границу!
Люся без сил опустилась на диван и побелевшими губами залопотала:
– Сначала щенка продала… теперь Родину…
– Мам, ну что ты несешь! Нет, ну ей-богу… Я искренний патриот, что ты придумала?
– Люся, ну правда, кто у нее Родину купит?! – успокаивала Василиса.
– Я и еду-то на год всего.
– Да, она только на год, чего ты? – гладила подругу по голове Василиса, но та ничего не замечала.
– Ты в Москву на пару месяцев уезжала, и то успела полгорода на себе женить, включая начальников аулов и монгольских скотоводов. А тут год… И пойдут потом у меня внучата не Машеньки, не Ванечки…
– Мы мальчика Васей назовем, я уже договорилась, – шепнула на ушко Василиса.
– …а Джоны и… страшно сказать, Питеры!.. Нет, дай я тебя лучше удавлю.
Ольга поникла и смиренно позволила:
– Дави. А мы-то с Володей решили – если уезжаем, так нам ни к чему наша машина, там на новую заработаем, а эту маленькую, «Пежо», тебе с тетей Васей думали отдать…
Василиса нервно забегала глазами. Машина – их с Люсей давнишняя мечта. Они же столько на нее копили, а тут, пожалуйста, бери, да еще какую – маленькую, иномарочку, ею управлять-то одно удовольствие! Надо завтра же записаться на водительские курсы. А ведь Люсенька сейчас в таком состоянии, что запросто может самую светлую мечту растоптать.
– Ладно, мама, пойду я. Скажу Володе, что мы никуда не едем. Ядовитая сода – это даже для меня слишком…
– Оленька! – не выдержала Василиса. – А что ты спешишь? А чайку? У нас такой чаек замечательный! Люся… Люся!! Ты чай вчера не забыла купить? Забыла! Конечно, забыла, а на дочь кричишь!
Люся тоже стала понемногу отмораживаться. Она медленно побрела в прихожую и с трагическим видом принесла дочери поводок.
– Сходи с Малышом, а мы тут подумаем пока…
Конечно, думать было не о чем, просто следовало воспользоваться Ольгой: на улицу с Малышом не тянуло, а дочь великолепно могла прогулять собачку.
Когда Ольга вернулась, для нее уже было приготовлено предписание. На большом листе крупными буквами было написано, что Ольге запрещается делать, дабы не позорить родной город и славную фамилию Петуховых. Дальше шел перечень культурных заведений, кои Ольге надлежало посетить. Выдающихся канадских памятников подруги не знали, поэтому на всякий случай аккуратненько вписали Лувр, собор Парижской Богоматери, Тауэр и даже Великую Китайскую стену. На обратной стороне листка убористым почерком было перечислено, что надлежало купить ближайшим родственникам, то есть Люсе и Васе.
– Ну вот и славно, – уже весело прощалась Ольга и не удержалась: – Мама, а что наш миллионер? Вы с ним встречались?
– Встречались, не разбивать же человеку сердце… – вздохнула Люся и, закрыв за дочерью дверь, украдкой оглядела себя в зеркало.
Следующие дни были забиты какими-то сборами, магазинами, хлопотами, и подруги чуть не пропустили репетицию.
– Люся! Оставь в покое карту мира, одевайся в драмкружок. У нас сегодня серьезная задача: я должна напроситься к Хлебову на дачу, а ты глаз не спускай с Кирюши. Надо, в конце концов, поймать негодяя!
В подвальчик они вошли, когда уже все были в сборе.
– И чего это вы, сударыни, все время опаздываете? – надула лиловые губы Ирина Горбатова. – Почему-
