Учимся читать лирическое произведение

«Гамлет» открывает цикл, представляющий собой заключительную часть романа «Доктор Живаго»: стихи написаны главным героем – врачом, мыслителем и поэтом Юрием Живаго. И это одно из ключевых произведений позднего периода творчества Б. Л. Пастернака, его мысли о жизни, о судьбе человека и поэта. Вчитаемся в текст стихотворения.

Гамлет

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске
Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю Твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить – не поле перейти.

Стихотворение все основано на реминисценциях, оно требует активности читателя, который должен быть знаком с целым рядом образов, понятий, символов, связанных с явлениями мировой культуры. Прежде всего заглавие – оно отсылает к трагедии Шекспира «Гамлет» и связано с искусством театра.

Лирический герой стихотворения чувствует себя актером, исполняющим роль Гамлета. Почему? Потому что проблемы, стоящие перед Гамлетом, вновь стали актуальными в XX веке. Герой трагедии Шекспира увидел, что «прогнило что-то в Датском королевстве», рухнули нравственные устои, если даже брат поднял руку на брата, а мать Гамлета предала своего мужа – короля. И принц датский понимает, что его долг – «соединить обрывки времен», отстоять высшие ценности и что это требует от него предельного мужества и готовности к жертве.

Замысел определяет и выбор словесного ряда, создающего образ театра: гул зрительного зала, подмостки сцены, бинокли на оси, роль, драма.

Герой романа Юрий Живаго тоже сознает свою судьбу как долг, он противостоит миру, в котором рухнули устои,

и ищет пути спасения человека. И тоже понимает, что противостояние этому миру смертельно опасно, что сохранить человеческую сущность порой можно только ценой самой жизни. Такова же позиция и самого автора, говорившего в другом стихотворении о поэте как об актере, от которого время требует «полной гибели всерьез». Таким образом, лирический герой стихотворения вобрал в себя все эти значения: это не только сам поэт, но и актер, и Гамлет, и Юрий Живаго.

Но образ театра в стихотворении приобретает более широкое значение, которое можно выразить словами Шекспира: «Вся жизнь – театр, и люди в ней – актеры». Поэтому герой говорит о другой драме– жизни, где трагедия не театральная, а настоящая. И вы понимаете, что лирический герой уже в первых строках стихотворения предстает как одинокий хранитель высших духовных ценностей. Он вступает на подмостки жизни. И теперь уже слово гул приобретает иное значение – это не только шум зрительного зала, а тот смутный жизненный хаос, в котором надо различить зерна истины, отстоять добро и красоту, поэтому герой говорит: «Я ловлю в далеком отголоске / Что случится на моем веку». И сумрак ночи – это та враждебная сила зла, которая противостоит герою, и грозные бинокли, словно дула орудий, нацелены на него из этого мрака.

При этом герой – реальный человек нашей эпохи, такой обыкновенный, зримый, он и стоит-то прислонясь к дверному косяку, а вместе с тем его противостояние мраку – извечный конфликт сил добра и зла. Кстати, в этом соединении конкретной, бытовой детали с высоким духовным, бытийным содержанием проявляется характерная черта поэтики Пастернака, для которого художник – вечности заложник у времени в плену.

А герой не только противостоит враждебному миру, но и пытается его понять: «Я ловлю в далеком отголоске / Что случится на моем веку». Потому что сопротивляться злу можно только познав истину. Он понимает сложность судьбы личности и готов принять ее: «Я люблю Твой замысел упрямый / И играть согласен эту роль».

Как это понять? Покорность человека судьбе? Нет, не слепая покорность, а сознательный выбор. Ведь покорность – это подчинение злу, готовность участвовать в жестокости и прикрывающей ее лжи. А жизнь ставит перед человеком вопрос: кто ты? Пассивный созерцатель или личность, способная противиться злу и в то же время сознающая, что такое сопротивление смертельно опасно? Вот эту-то роль, роль настоящей личности, и согласен играть герой. И читатель вспоминает евангельский образ: «Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12:24). Герой стихотворения мужественно противостоит миру лжи и готов жертвовать собой. Роль, которую он согласен играть, подразумевает и согласие на добровольную жертву: «если умрет, то принесет много плода».

И с этим связано еще одно значение образа лирического героя: возникает мысль о величайшей жертве ради спасения людей – жертве Христа. Поэтому в монологе Гамлета появляются новые черты – его слова: «Если только можно, Авва Отче, / Чашу эту мимо пронеси» – являются прямой цитатой из Евангелия: «Авва Отче! Все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня…» (Мк. 14:36).

Слово чаша– традиционный символ, в переносном значении – это «судьба», то, что наполняет жизнь. Жизнь может быть полной чашей, а может быть наполнена горем: испить горькую чашу – «испытывать страдания», испить смертную чашу – «умереть». Вспомните еще, что перед входом в Иерусалим Иисус спросил своих учеников Иоанна и Иакова: «Можете ли пить чашу, которую Я пью?..» (Мк. 10:38). И здесь, и в молитве Христа это слово имеет символическое значение. Он знает о предстоящих страданиях и гибели и понимает, что должен исполнить, «как писано о Нем» (Мк. 14:21), но, как Сын Человеческий, страшится этого. Вспомните также икону Андрея Рублева «Троица»: чаша на столе – символ предстоящей жертвы Христа, а сидящие вкруг нее фигуры – три Лика Бога – полны взаимной любви и высокого смирения, готовности к жертве.

И теперь вы понимаете, что поэт уже не метафорически, а напрямую говорит о жизни, которая уготовила герою, как и Гамлету, трудную роль – об этом в третьей строфе. Иисус завершил Свое моление о чаше словами: «…но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк. 14:36); «Отче Мой!

если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя» (Мф. 26:42). Так же и герой стихотворения хотел бы избежать смертной чаши – «И на этот раз меня уволь», – но понимает неизбежность трагедии.

Последняя строфа – итог размышлений. Смысл его: «Да будет воля Твоя!» Об этом говорят слова: «Но продуман распорядок действий, / И неотвратим конец пути». Об этом говорит антитеза герой – мир: «Я один, все тонет в фарисействе». Последнее слово опять вводит вас в мир евангельских образов. Фарисеи – враги Христа, религиозные деятели, которых Иисус обличал за ханжество, лицемерие, равнодушие к человеку, формальное выполнение обрядов, выставление напоказ своей праведности. Это они обвиняли Иисуса в том, что тот ставил любовь к человеку выше обрядов, они требовали Его казни. И герой противостоит миру лжи, тому, что он называет фарисейством, – красивым словам о свободе, равенстве и братстве, скрывающим подлинную сущность действительности, враждебной человеку.

Вникните в последнюю строку – это русская пословица. Перед нами опять не Гамлет и не Христос, а русский врач и поэт Юрий Живаго, а также сам Борис Пастернак. Его лирический герой вобрал в себя высокие достижения духа, рожденные мировой культурой, и прежде всего христианством: мысли о судьбе личности, способной мужественно выбрать путь добра, о мире, полном зла, о единственной возможности победить зло – ценой жертвы, – и вместе с тем он принадлежит к определенной эпохе и стране. Высокие мысли соотнесены теперь с конкретными обстоятельствами, с жестокой эпохой в истории России, с судьбой русского интеллигента, врача, мыслителя, поэта.

Гефсиманский сад

Перед вами последнее стихотворение из романа «Доктор Живаго». Для понимания его необходимо знать евангельские образы. Прочитайте вначале отрывок из