– Не может быть. У меня никогда... запомни, детка, у меня никогда и в мыслях не возникало...
– Мама! Ну чего ты такая вялая?! – тормошила ее Аришка. – Елизавета Аристарховна сказала, что ты преступница, потому что варварство заставлять меня танцевать...
– Все же я была права, – печально вздохнула Тоня. – Девочка безнадежна. А так хотелось...
– Нет же! Варварство толкать меня в танцы, в то время когда я имею уникальный голос. Вот слушай – о-о-о-о-о-о! Классно?
– И что, это кому-то нравится?
– Она просто обалдела! То есть Елизавета Аристарховна... невероятно обрадовалась. И тут же стала звонить какому-то Мите! А потом она мне сказала, что это ее внук и у него своя студия, где записываются диски! Он руководит группой «Шок», только там солистки нет. И завтра я пойду на прослушивание!
– Я с тобой!
– Да ну мама же! Прослушивать меня Митя будет у бабушки, у Елизаветы Аристарховны! Чего ты испугалась?
– Все как-то так неожиданно...
– А я всегда чувствовала в себе призвание! – гордо тряхнула лохматой головой девчонка. – И именно к пению!
– Почему же нам не говорила?
– Говорила! Только вы с папенькой никак не хотели меня слушать! Семейная династия! Семейная династия! Будто у нас конезавод какой-то! А теперь... Уй-й-й! Мам, я такая счастливая!
– И я тоже, дочка, – проговорила Тоня, думая о своем.
Домой они пришли, весело болтая, и даже не вспомнили, что в их квартире проживают совсем не те, кого им сейчас хотелось бы видеть.
– Геннадий, – строго позвала Тоня. – Я же предупреждала! Вы должны были выехать сегодня!
Геннадий даже не выглянул, сказавшись больным. Зато выскочила Лалочка.
– Ты готова вытолкать больного мужа на улицу! – захлебывалась она негодованием.
– Почему же на улицу? – вздернула брови Тоня. – У него есть прекрасная пристань! Он великолепно может строить семейное счастье на твоей территории.
– Пристань?! Это ты меня так называешь? – все больше кипятилась Клавдия по имени Лала. – Да-а-а, ты еще та штучка! А я-то тебя прикрывала! Не говорила, что у тебя есть мужик! А если б Гена знал...
– Так я ж сама ему сказала, – удивилась Тоня. – И прошу тебя, не надо Шекспира! У вас еще есть время удалиться достойно.
– Геннадий болеет! – твердо заявила Лала.
– Понимаю. И мне придется его лечить. А у меня совсем нет желания, – равнодушно проговорила Тоня. – Так мне вызывать милицию?
– Бездушная! – выкрикнула Лала и со всей силы рявкнула: – Геннадий! Хорош притворяться! Нас твоя мымра уже милицией травит!
Геннадий вышел со здоровым цветом лица, но с совершенно грустными собачьими глазами.
– Эх, Тонна... Антонина! – скривил он губу и потянул за собой огроменный баул, а заодно и аккуратненький ярко-красный музыкальный центр.
– Гена! Сокровище мое! А куда это ты центр ухватил! Его ж Аришке бабушка подарила на день рождения! – возмутилась Тоня.
– Что есть центр?! – с пафосом воскликнул папаша. – Я потерял гораздо больше! Веру!
– Кого ты потерял? – появилась как чертик из табакерки Лалочка. – Мало того, что я терпела твою Антонину, так ты еще и Веру завел?! Да что ж за кобель такой?! Сколько можно трепать мне нервы?!
– Лала! Клавдия! Ты неправильно поняла! – кинулся отбиваться Генаша, но ссору молодоженов Тоня слушать не собиралась.
Не обращая внимания на их вопли, она выставила чемоданы, пакеты и коробки, забрав магнитофон. Чета танцоров даже не успела сказать последнее «прости», как перед их носом захлопнулась дверь.
В квартире стало спокойно и тихо. Захотелось негромко петь, включить классическую музыку и наслаждаться жизнью.
– Мам, и чего мы раньше их не вытурили? – подошла к Тоне Аришка. – Как хорошо-то.
Тоня взяла журнал, уединилась в ванной и впервые с интересом стала разглядывать новые веяния моды.
Тихая идиллия закончилась следующим утром. Еще не было семи, за окном стояла синева, когда в комнате раздался тревожный звонок. Почему-то Тоня сразу поняла, что тревожный. Вероятно, потому что никому просто так в столь ранний час не взбрело бы в голову позвонить...
– Тоня! Тоня, приезжай быстро! – кричал чей-то голос, захлебываясь слезами.
– Погодите, а кто звонит? – не сразу узнала Тоня.
– Да я это, Маринка. Приезжай! Здесь такое!
– Куда приезжать-то?! Что случилось?!
– Ко мне приезжай! Где этот твой жил... Инопланетянин хренов! Сама все увиди-и-и-ишь.
Дальше с Мариной говорить не имело смысла. Что-то произошло страшное! И оно связано с Глебом! Ну ведь не зря же у него так долго молчит телефон!
Подбежав к знакомому дому, Тоня увидела свет в Маринкином окне.
– Господи, да что ж там такое?
Дверь открыла зареванная Маринка.
– Заходи, – нахмурилась она. – Смотри...
Тоня вошла и... онемела.
Еще недавно она была здесь, вон там, на кухне, говорили Матвей с Глебом, потом уже все вместе сидели в комнате, а сейчас... сидеть было не на чем. Никакой мебели, голые, пустые стены, изуродованная кухня.
– Все вывез... – всхлипнула Маринка. – Одно не пойму, как холодильник-то выпер? Я трех грузчиков нанимала, чтобы его втолкнуть.
– Ты... ты думаешь, что это Глеб? – спросила Тоня, глядя в лицо подруги.
– Думаю, Тоня. Да и соседи мне его так точно описали... и там есть еще одно, но это потом.
– Марина, он не мог, – тихо произнесла Тоня. – Ему просто незачем.
– Неужели? А ты у него спроси! И ключи он тебе вернул?
Тоня промолчала. Глеб действительно не вернул ключей. А ведь уезжал, значит, должен был отдать.
– Ну? – теребила Марина.
– Он ненадолго уехал. Зачем ему возвращать?
– Ну затем хотя бы, чтобы цветы полить!
– Давай вызовем милицию. Это не Глеб.
Марина уселась прямо на пол и вздохнула.
– Знаешь, Тонька, дуры мы, бабы. Я тебя понимаю, чего уж там... я бы и сама на твоем месте вот так же стояла бы и бубнила «это не он». Это он, Тоня. Я тебе потом кое-что покажу, а сейчас... ну позвони ему, может, отзовется...
Глеб молчал.
– Не вернется он, – тихо проговорила Марина. – Мне вчера вечером соседи позвонили, спросили, куда я уезжаю. Я еще посмеялась, сказала, что они так легко от меня не отделаются. А они-то имели в виду... Сегодня утром маме плохо стало, а лекарства кончились, но у меня здесь еще оставалась парочка упаковок. Приехала я, а тут... Конечно, кинулась к соседям, которые звонили-то, ну и они мне поведали... Тоня, они видели, как подъехал грузовик, как таскали мой скарб, и даже слышали, как грузчики обращались к хозяину, они его Глебом звали. И все случилось в тот самый день, когда он якобы уезжал.
Тоня ходила по пустым комнатам, вспоминала, где обычно сидел Глеб, где стояла кровать, на которой она укладывала спать Оську, а взгляд безжалостно натыкался на пустые, сиротливые углы.
– Не может быть, – словно в бреду, шептала Тоня. – Этого не может быть...
– Может, – тихо и грустно проговорила Марина. – Я бы и сама не поверила, но... У тебя есть компьютер? А то мой-то сперли... Да есть у тебя, чего я спрашиваю, вместе же брали. Поехали к тебе.
