– Ой, господи! Терентий! Чего это ты разговорился? Молчи лучше, сил набирайся, – скупо улыбнулась Алла Власовна, не переставая искать песца.
– З-зз…
– Здравствуй, дорогой, здравствуй… Вот черт, куда же шкурку подевали? Неужели сперли? Терентий, ты не видел, кто тут шкурку песца прибрал, я в прошлый раз приносила?
– З-з-з…
– Да здоровались уже, – отмахнулась посетительница. – Я тебя про песца спрашиваю.
– З-з-зараза!!! Та-а-ак это ты мне ш-ш-шкуру притащила?!! – вдруг взревел Терентий и попытался вскочить.
Однако сил было маловато, он снова рухнул в подушки, но сдаваться не собирался – попытался схватить с тумбочки бутыль с водой и зашвырнуть в даму.
– Сестра!! Сестра!! – отскочила к двери Алла Власовна. – Помогите! У вас больной взбесился!
На зов явилась тучная медсестра, мощной ручищей опрокинула несчастного Терентия в подушки и грозно уставилась на Аллочку.
– Чем это вы его так… возбудили?
– Ой уж, скажете тоже! – нервно одергивала кофточку гостья. – Кто его возбуждал?! Я просто песец искала… Кстати, вы не в курсе, куда мог подеваться совершенно новый, крупный такой песец? Я его в прошлый раз приносила.
Медсестра угрюмо поскребла голову и возмутилась:
– Какой песец?! У нас здесь что – зверинец?! Вон у него – и медведи, и зайцы, прям я не знаю, как будто у новорожденного, а он все равно в себя туго приходит! А нам сказали, что игрушки его на ноги подымут! А он каждый раз этими игрушками в сестер мечет! Такой гад попался, сам своего счастья не видит!
Терентий тоненько взвыл и метнул в тучную женщину игрушкой.
– Во! Видали? – вздохнула та и быстро пошлепала к двери. – Сами тут разбирайтесь!
– Прекратите, Терентий! – сурово приказала Аллочка, переходя на сухое «вы». – Я вон даже песца для вас не пожалела! Теперь уже не вернешь… Такая красота была, одна морда чего стоит… Да не закатывайте вы глаза, я тоже надеялась, что вы дар речи потеряете, а вы?! Только заикаться стали, и все!
Терентий принципиально скинул с кровати игрушки, отвернулся и закрыл глаза.
– Нет, и он еще обижается!! – возмутилась Аллочка и водрузила игрушки на место. – Сам нас убить задумал, а теперь поглядите на него – прям Наташа Ростова! Говори быстро – зачем мне в нос тряпкой тыкал?! У гад! Как дам сейчас!
Терентий ловко спрятался под одеяло и уже оттуда заныл:
– Ага! А зачем вы в нашу организацию сунулись? Кто вас просил? Прямо лезли и лезли! Такую работу накрыли! Мне деньги хорошие платили, квартиру сняли на два года! А клиенты-то как довольны были!
– Догадываюсь! Особенно Севастьян! – долбанула Аллочка больного по голове плюшевым крокодилом.
Однако Терентий не испугался. Честно говоря, его медсестрички уже лупили игрушками, когда он устраивал беспорядок. Поэтому теперь закаленный и храбрый любитель старины высунул из-под одеяла голову и по-мефистофельски загоготал:
– Ха-ха-ха! И еще раз – ха! Нашли кого защищать – Севастьяна! Да вы съездите в Маловку, это деревушка такая, там вам порасскажут!.. Съездите, съездите! Еще, главное, дерется!
Аллочка напряглась. Совершенно точно, как же это она упустила – вчера Гутя говорила, что собирается ехать в эту самую Маловку… Она еще и ее, Аллочку, с собой звала… Звала, а зачем?..
– Эй! Алла Власовна!! Куда вы?! – удивился больной, глядя, как его посетительница рванула к двери. – В следующий раз принесите сока! Абрикосового! Свежевыжатого!
Гутя выехала в деревню с первым автобусом, но добралась до места только к шести вечера. Не то чтобы деревня так далеко находилась от города, просто в автобусе она долго ждала, когда объявят остановку «Маловка», а такой и вовсе не оказалось. Пришлось расспрашивать, садиться на обратный рейс, потом несколько километров тащиться пешком, да еще и с сумками – Гуте неловко было заявляться к матери Севастьяна с пустыми руками. Но самое обидное, когда она все же добралась до деревни и отыскала нужный дом, хозяев попросту дома не оказалось.
– Вот ведь, как с утра не заладится…
Ноги после долгой ходьбы ныли, хотелось чуть-чуть передохнуть, и Гутя расстроенно уселась на полусгнившую скамейку возле ворот.
Вообще она и предположить не могла, что у такого успешного Севастьяна матушка проживает в черной, покосившейся избе. Ставни наполовину сгнили, а на одном окне и вовсе оторвались, ворота перекосились и едва держались на петлях, штакетник зазывал дырами.
Гутя заглянула за забор. Запущенный двор, пустая конура, какое-то ржавое ведро, палки, цинковый дырявый таз… А жива ли хозяйка этого особняка? Надо было пробраться в дом. Может, там, в полуразвалившемся доме, и прячется Севастьян? Тем более Гутя столько ехала, неужели напрасно?
Она выбрала в заборе дырку побольше и уже почти перебралась…
– Эт куды ж ты, красавица, пыжисся?! – вдруг раздалось позади нее.
От соседнего прекрасного дома к ней направлялась крепкая женщина с хворостиной в руках. Впереди женщины не торопясь переваливались гуси.
– Эт что ж тако, а? Лезут, кому не лень! Даже специально из городу приезжают, чоб в энти дыры
