– Алло! Это милиция?!! Я спрашую – это милиция?!! Какова лешева к нам не едете?!! У нас тут такая преступница нашлась!.. Токо не приедь!! Я сама в преступницы пойду! Адрес? Диктую, записуй…
Но Ирина ничего не слышала, она глушила всех новыми подробностями:
– Ха! Если бы ты знал, как девчонки на меня накинулись, когда я заявилась в тот техникум с огромным фотоаппаратом! Я представилась агентом модельного бизнеса, и мне позарез нужны были «фотопробы будущих моделей»! В какие позы девчонки только не становились, со смеху умереть! Но я отобрала не всех, сразу говорю, не всех. Тамара, та оказалась самой нужной. Я ее фотографировала и в техникуме, и у пруда, и на тротуаре, и дома. Да, милый, у тебя дома! Сначала на диване, потом у окна, возле твоего чахлого фикуса тоже. Этот кадр у нас назывался «Жизнь в цветах». Слабенькое название, зато следующий кадр назывался «Шелковый мостик в рай», романтично, а? Нет, Рожкин, ты не хмурься, ты бы сам до такого не додумался. Интересно, сначала я якобы хотела заснять девчонку со стаканом в руках, но, как она сама выразилась, кто поймет, что в стакане яд? И тогда я предложила петлю. Ты не представляешь, Рожкин! Твоя невеста так ухватилась за эту мысль! Сама приладила свой шелковый пояс для петли, принесла красивый стул, сунула голову… Рожкин, я только завершила дело – выбила мебельную красоту из-под ее ног. И главное – комар носа не подточит!
Гутя вдруг почесала нос и спросила:
– А почему, интересно, Тамара никому не сказала об этой «фотосессии»? Неужели не хотелось похвастаться?
Ирина радостно повернулась к Гуте и, как доброй подруге, сообщила:
– Представляешь! Я ей договор сунула! Ну, липовый, конечно, но она подписала! Дремучая девочка! А там уж я расстаралась! Описала ей такие деньги! Такие перспективы! Кстати, девочка ушла из жизни совершенно счастливой – она до последней минуты верила, что ей уже забронирован номер в «Метрополе». Ну а за все это она должна была молчать. До самой выставки. Она и молчала!
Севастьян вдруг обернулся и подбежал к бывшей супруге:
– А Аллу? С балкона тоже ты?!
– Ну не-е-ет!! Меня ей так легко… – начала было Аллочка, но Ирина кивнула.
– Я. С ней было и совсем просто… Она купила себе белые туфли, белые перчатки… Рожкин, ты с ней тоже собирался в загс. Ты и тогда еще не понял, что нельзя тебе в загс?
Севастьян растерялся. Он до сегодняшнего дня этого не понимал. Заметил, конечно, что женщины гибнут, но, честно говоря, больше боялся, что эта «эпидемия» и на него перекинется.
– Зачем ты поволок ее в загс, чудовище? – снова спросила Ирина.
Тут из прихожей появилась Анна Ивановна и голосом главнокомандующего рявкнула:
– Вот что я тебе скажу, голуба! Чудовище – это ты! Это ж надо, а?! Трех бабенок извести, вместо того чтобы удушить одного этого паразита!
– Я бы попросил не подстрекать! – взвизгнул Севастьян и витиевато выписал в воздухе крендель рукой. – Тут и так, я бы отметил, обстановка накаленная! Зачем еще меня сюда?
Ирина хищно сощурила глаза и сладко замурлыкала:
– Ну и в самом деле, зачем же Севастьяна? У меня на него были другие планы. Он должен был понять, что ему суждено век прожить в одиночестве, он выть у меня должен был от одиночества. Для этого я его лелеяла, берегла…
– Ни хрена себе – берегла!! – снова подскочил Севастьян. – А из-за кого я чуть в психушку не угодил? Каждый день шипели в трубку: «Приди ко мне, мой ненаглядный! Это я, твоя Аллочка!»
Гутя резко шваркнула сестрицу по загривку:
– Дома у меня пошипишь сегодня! Привидение толстопузое!
– Каждый борется за свою любовь, как может… – пробормотала Аллочка и принялась ковырять скатерть.
Севастьян нахмурился, потом уставился на Аллочку и заблеял:
– Э-э-это были вы-ы-ы? А я же думал – моя Алла! Я чуть с ума не сошел! А… Так это вы меня и избили!
– Нет! – вскинула руки Гутя. – Избивали не мы, мы только спасали! Тут другая история. Понимаете, муж Тамары решил отомстить за невинно убиенную жену и вышел на некоторых «Мстителей», это группа такая была. Они, по их мнению, добровольно вершили справедливость, а на самом деле были обычными киллерами…
– И не обычными вовсе, – подала голос Аллочка. – А с театральным уклоном. Они устраивали театрализованные убийства.
– Да! И еще, клиенты сами заказывали, кого и как убить!
– Там одного парня, Артура, хотели автокатастрофой…
– А тебя, Севастьян, надо было довести до самоубийства, потому что они думали, что это ты женщин убил, только на тебя улик не нашли.
Кареев переводил взгляд с одной сестры на другую, потом хлопнул ладошкой по столу так, что Анна Ивановна с кудахтаньем подскочила со своего стула.
– Так! Говорим по очереди. Откуда вам это известно?
– Мы… – начала было Гутя, но потом заговорщицки заморгала глазом. – Олег Петрович, мы правду говорим. Мы потом вам отдельно расскажем, с доказательствами, с уликами…
– Ага! – подтвердила Аллочка. – Наша улика еще долго в больнице лежать будет.
