Люба забежала домой и закричала прямо с порога:
– Ир! Дай денег, а? Только быстро давай, а то я передумаю!
Ирина уже была дома. У нее были свои переживания, и торопиться никуда она не могла – она страдала.
– Зачем тебе? – не поднимаясь с дивана, откликнулась она.
– Я в парикмахерскую. Мне нужно срочно постричься!
– В монахини что ли?
– В мальчишку! Ну, стрижка такая, под мальчика… Да ты сама все увидишь, давай деньги, они там, в серванте! Я разуваться не хочу.
В прихожую вышла Марианна Венедиктовна и строго оглядела внучку. Потом взяла за руку и молчком повела в комнату. Люба уже на бегу успела туфли скинуть.
– А ну рассказывай, из-за кого это ты собираешься такого богатства лишиться? – сурово спросила женщина.
– Да я не богатства, – пыталась объяснить Люба. – Я только постричься.
– А я говорю – рассказывай, – наседала почтенная дама. – Из-за Сивцова что ли? Не юли, говори как есть.
Люба тяжко вздохнула и мотнула головой:
– Ну да, из-за Сивцова. Он себе такую подружку нашел, прямо смотреть не на что. Такая худенькая, маленькая и вся из себя стриженая. А у нас скоро коллективное гулянье. И вот я… я тоже хочу маленькой и стриженной.
– И как ты себя маленькой сделаешь? – угрюмо бросила Ирина. – Постричься – не вопрос, а вот худенькой… Мой Мишка тоже себе нашел кралю – весом с горошину. И она на него так вешается, прямо так вешается, ну просто неприятно смотреть. Я же не бегу стричься! Я вообще… сказала ему, что уезжаю.
– Зачем? – охнула Люба. – Ты серьезно собралась уезжать?
– Да ничего я не собиралась, – повернулась к стене Ирина. – Я так специально сказала, думала он меня будет уговаривать, за руки хватать…
– А он?
– А он предложил меня до вокзала на машине проводить, – всхлипнула Ирина. – Если бы я знала, что он такой негодяй, я бы с ним… я бы вообще плюнула на него еще там, в сберкассе! А теперь что – мне и в самом деле уезжать что ли?
Марианна Венедиктовна выслушала девичье горе без трагизма. Потом удалилась на кухню и уже оттуда позвала:
– Идите-ка, дети мои, чай пить. Чувствую, я зря пустила ваши сердечные дела на самотек. Давайте-ка, рассказывайте старухе, что у вас стряслось? Люба, тебе первой рассказывать.
Рассказы обеих страдалиц затянулись надолго. Благо никому не надо было на работу, а то бы они непременно проспали.
– Решим так, – проговорила Марианна Венедиктовна. – Ты, Ирина, завтра же пойдешь к своему Михаилу, часика в четыре, и скажешь, что вам надо провести вместе банкет. К тому же это правда – тебя эта Ната просила.
– А чего сказать, если он спросит – почему я не уехала?
– Ответишь, что Ната очень просила провести банкет. А уж на банкете расстарайся, времени прошло немного, если ты ему нравилась, он еще не успел тебя сильно разлюбить, поняла?
Девушка только старательно кивнула.
– А тебя, Любаша, будем готовить к коллективной вечеринке. Завтра же поедем в магазин, я сама тебя одевать буду, а то со вкусом у вас, дорогие мои… А теперь пойдемте, я сыграю вам Листа.
Ночью сестры долго ворочались. Ирина никак не могла успокоиться и все время возмущалась:
– Если бы ты видела! Эти девчонки прямо проходу порядочным мужчинам не дают! Прямо коконами какими-то виснут! Прямо, как тутовые шелкопряды.
– Это на Мишке виснут? – не верила Люба. – С ума сойти! Где там виснуть, он же такой задохлик… Хотя, знаешь, Ирина, если приглядеться… очень солидный мужчина, очень!
– Да чего там приглядываться! – кипятилась сестра. – Ты бы видела, как он пляшет! Он знаешь как… Вообще! Солист! Вот мы с тобой танцы забросили, а он занимается! Мы и ногу-то как следует поднять не могли, а он что творит этими ногами! Такие кренделя выписывает! И как это я проглядела?…
Утром едва девушки проснулись, в двери раздался звонок. Открывать побежала Люба. На пороге стоял взволнованный Мишка.
– А… здрассть… – пролепетал он, облизнул пересохшие губы и спросил: – А Ирина уже уехала?
– Ир! – крикнула Люба в комнату. – Тут к тебе твой танцор! Мишка пришел… А чего ты хотел-то?
– Я это… Ира говорила, что уезжает, так я…
– Люб… – раздавалось из комнаты змеиное шипение. – Люба-а-а…
– Ой, сейчас, погоди, – отмахнулась от гостя Любаша и понеслась в комнату.
– Люб, ты скажи, что я… ну, что я не могу уехать, – шипела Ирина, в паническом страхе не зная, что делать. – Во! Скажи, что я заболела! Только чего болит?…
