Он кряхтя поднялся, ухватил супругу за локоть и потащил в комнату.
– Вот ты так и попроси, он тебе не откажет, – послышался оттуда его громкий шепот. – А уж потом мы…
Вышли супруги смиренные, аки агнцы. Видя такое поведение, Петр Антонович чуть не прослезился от умиления и пригласил их позавтракать. Завтрак он готовил сам, и ему хотелось похвал. За столом Акакий торопливо хлебал варево и смотрел строго перед собой – на перечницу. Клавдия же напротив ела не спеша, жеманясь, испрашивая рецепт.
– И как называется сие блюдо? – спрашивала она.
– Это… это плов… по-Петровски! – терял бдительность от удовольствия Петр Антонович.
– А это что тут такое? – ковыряла Клавдия ложкой кислую черную массу.
– Чернослив, – охотно пояснял повар, то есть Петр Антонович. – Очень полезный продукт. Я его у вас на полке нашел.
– А чеснок обязательно нужно головками? Их только у меня три штуки!
– А всего я семь бросал. Головками обязательно, это по рецептуре так положено. А еще ничего не замечаете? Там икра кабачковая. Тоже у вас в холодильнике отыскал. Правда, она немного забродила, но я ее перекипятил. Получился пикантный вкус, вы ощущаете?
Клавдия ощущала. Она по наивности думала, что неприятный запах исходит не из тарелки.
– Очень сытный, – отодвинула она ложку. – Очень калорийно.
– Тебе понравилось? – вскинула бровки Катерина Михайловна. – А я так свою тарелку в унитаз вылила. Я же не свинья всякие помои хлебать.
– Катенька! Это не помои! Это плов! – обиделся Петр Антонович.
Клавдия уже со спокойной совестью отодвинула нетронутую тарелку.
– Я вам на обед сварю борщ. И не спо-о-орьте, – кокетливо грозила она пальчиком старичку. – Пусть он не такой пикантный будет, зато без кабачковой икры. Но… Ах, мне непременно нужно сбегать за свининой! Борщ без свинины… Ну вы-то, Петр Антонович, меня понимаете. Вы-то настоящий гурман…
Петр Антонович и не надеялся, что его кулинарные потуги кому-то придутся по вкусу, а уж от «гурмана» растаял окончательно.
– Да! И еще сбегайте за молочком. Только найдите бочковое молочко. Его сразу видно, его ни с какими пакетами не сравнишь, – зарумянился он.
«Однако дедушке нравится верховодить… Оттого и милицией припугнул. Вот ведь стратег!»– удивилась Клавдия Сидоровна и стала собираться.
Клавдия неслась к Жоре. Теперь только он с его связями мог развязать ей руки.
– Жора, – влетела она в квартиру своей «палочки-выручалочки» пушечным ядром. – Я пришла к тебе, Жора, поделиться проблемой…
– Вот ведь вы человек какой, Клавдия Сидоровна, всегда найдете, чем поделиться, – не знал куда пристроить гостью хозяин.
– Пойдем, Жорочка, в комнату, я тебе такое расскажу… – тащила Клавдия хозяина.
Тот как-то странно упирался и тащил женщину вовсе даже на кухню.
– Клав-вдия С-с-сидоровна, – пыхтел он. – Не надо… в комнату… Ну, Клавдия же Сидоровна! Ну мне уже… ой! да что же такое… мне уже рассказывают… такое!
– Жорик! – донесся из спальни противный капризный голосок. – Жорик, я уже замерзла!
Клавдия Сидоровна насторожилась и прислушалась. Похоже, сегодня явно не ее день.
– Жора, ты что, купил себе волнистого попугайчика? Кто это так препаршиво свиристит у тебя в спальне?
– Это, Клавдия Сидоровна, не волнистый попугайчик, – не мог отдышаться Жора. – И даже не канарейка. Я бы сказал, это млекопитающее. Из приматов…
– Неужели обезьяна? – поразилась Клавдия.
– Жорик, почему твоя бабушка зовет меня обезьяной? – выплыла из спальни девица в одной только мужской рубашке и обиженно надула губки.
– Клавдия Сидоровна, вот, познакомьтесь, это Мила… – криво улыбался Жора и пытался затолкать подругу обратно в спальню. – Вот… снимаю нервный стресс, так сказать…
Клавдия наладилась было в обморок, но Жора от нее стоял далеко и крутился возле свиристелки, поэтому она подошла поближе и слабо проговорила:
– Жора, я тебе сколько раз говорила: не водись ты с этими голозадыми девками, они тебя плохому научат! Пойдем, Жорочка, на кухню. Я тебе расскажу, зачем пришла.
Жора стремительно рванул на кухню, захлопнув дверь перед самым носом подруги.
– Мне нужна твоя помощь, друг мой, – сложила ручки пирожком Клавдия Сидоровна. – Трупом Ивана Павловича решила заняться мама Акакия Игоревича…
– Это Катерина Михайловна, что ли?
– А ты чего обрадовался? Она. С мужем своим, с Петром.
– Так, значит, у нас теперь целая бригада… И где проблема? Пусть ковыряются.
