– Не тешься, если ты в «Тупогубе» брал кефир, они надолго не задержатся. Там всегда просроченные продукты, потому и дешевые, – вздохнула Клавдия. – Давай, Кака, корми меня, а я буду рассказывать. Сразу вам скажу: мною была проведена нечеловеческая работа.
– Ага! Я понимаю! – уселся напротив рассказчицы Жора. – И чего сказала вам беременная?
– Ничего. Ее и нет там вовсе.
– Как это? Вы же сами вчера звонили, сказали – лежит.
– Сказали. А она не лежит. Она давно уже со своим гражданским мужем унеслась на Север. Хотя, может, еще не успела. Сейчас надо позвонить, узнать.
– Так у нее, оказывается, и муж имеется? – уточнил Жора. – Классно!
– Ты сойдешь с ума, когда узнаешь, кто он.
– Клавочка, тогда лучше не говори! – грохнул тарелкой Акакий. – Ну на кой ляд нам такая обуза – сумасшедший Жора?
– Кака, успокойся, ты тоже сойдешь.
Акакий без сил опустился на стул.
– Ее муж – Вадим… Иванович… Бережков, – обрадовала коллег Клавдия. – Скоро Лизочка родит Вадику дитя, а родители никак не хотели видеть в ней родственницу. Мне даже кажется, они и внуков не хотели.
Жора медленно поднялся и осторожно пошел к телефону. Акакий тут вскочил и, отталкивая гостя, ринулся к аппарату первым:
– Я! Я первый позвоню! От-дай трубку, иждивенец! – пыхтел, отбирая трубку, Акакий Игоревич. – Я Анечке позвоню… Я скажу ей, что раскрыл преступление… Отдай, говорю!
– Да и ладно! Да и нате! – скривился Жора и вытащил сотовый телефон. – Алле! Борька? Слышь, чего звоню… Я тут преступление раскрыл, так что пиво сегодня без меня… В общем, если подъеду, так поздно. Сам понимаешь, надо вознаграждение принять, то да се… Пока.
– Кака, уйди от телефона! Это не игрушка, сколько раз говорить! – рявкнула Клавдия, и Акакий присмирел. – И что я говорила? Сразу же оба с катушек. Преступление они раскрыли… Ой, ну прямо дошкольный возраст, честное слово!
– А чо? – обиделся Жора. – Теперь же все ясно! Это он всех и поубивал. А теперь на Север бежит.
– А где у тебя доказательства?
– А зачем он тогда на Север бежит? – не успокаивался Жора.
– Он и не бежит вовсе, а едет деньги зарабатывать. Нашел, где прилично платят, и едет.
– Правильно, нашел… Папашу угрохал, маменьку тоже, потом опять же мамашу своей невесты чуть не погубил. Да погубит еще, ему чего! И будет себе жить припеваючи. А потом и заливать всем будет: «На Се- е-евере горбатился, медведям хвосты круу-утил, все ру-у-учки исцарапал». А я сразу говорю – надо брать его! Пока он на самом деле к медведям не удрал!
– Ты, Жора, молчал бы уж. Все равно никогда не отгадываешь преступника, – важно откликнулся Акакий Игоревич. – А я тебе так скажу: нет в тебе чутья, Жорка, так и не выпендривайся, будто больше других понимаешь. Я вот, допустим, и вовсе думаю, что не Вадик всех на тот свет отправил.
– А кто? – гневно прищурился Жора.
– А никто! – передразнил Акакий, скукожив маленькое личико. – Ты забыл? В Ивана стреляла женщина. Ты ж сам видел! А Вадик – мужик.
– Я не подходил к машине! – уперся Жора. – А Вадик мог и в парике быть. И в очках.
– Хватит! – прервала перепалку Клавдия Сидоровна. – Вас послушала, как жабу проглотила. Чего зря горло драть? Надо встретиться с Елизаветой Кошкиной и ее суженым, у меня и телефончик ее имеется.
– Вперед, Клавдия, к телефону! – велел муж.
– Нет, ну надо же! У нее телефон, а она еще и не позвонила! – осерчал и Жора.
– Знаете что, любезные… – вконец обозлилась Клавдия. – Почему это, интересно знать, я сама везде таскаюсь? В больницах органы свои риску подвергаю… А сегодня, даже стыдно сказать, выдала себя за даму на сносях! А вы чего? Вот что сделал ты, Кака?
Акакий Игоревич не стал что-то доказывать, а поступил чисто по-мужски – срочно заперся в туалете. И только Жора, не дожидаясь вопросов, подсел к телефону:
– Клавдия Сидрна, давайте номер-то…
О чем он там говорил, Клавдия Сидоровна уже не слышала – в прихожей раздалась настойчивая трель, и в дом ввалились раздраженные Катерина Михайловна со своим спутником.
– Ой, ну кто там в туалете засел? Прямо никакой свободы! – припрыгивал возле санузла Петр Антонович.
Акакий не открывал. Он отчетливо слышал, что Жора еще недоговорил, а значит, вполне возможно, Клавдия, задери ее кабан, может и на него навесить обязательства.
– Акакий! – помогала любимому Катерина Михайловна. – Немедленно впусти человека! Мы обязаны предоставить ему эти удобства, иначе нам хуже будет!
Пришлось освобождать комнату раздумий, тем более что и Георгий, кажется, уже обо всем договорился.
Петр Антонович стремительно рванул в санузел и накрепко задвинул щеколду.
