Клещине озере, по Ярослава Всеволодовича, внука Юриева, Юрия Иванковича, посадника, и Якуна тысечского и купец старейших 10 муж; и внииде князь Ярослав в Новгород, и срете его архиепископ Антоний с новогородцы. Того же лета, князь Ярослав Всеволодович вНовегороде изыма Якуна Зуболомича, а по Фому послано по Добрынича по Новоторжского посадника, и поточи их обоих на Тверь. И по грехом нашим обади Феодор Лазутинич и Ивор Новоторжец Якуна тысячского Намнежича; князь же Ярослав сотвори вечо на Ярославли дворе, и идоша на двор Якунов тысячского, и разнрабиша его и жену его яша; а Якун заутра с посадником иде же к князю, и князь повеле яти его сына Христофора, майа 21. Тогда же убиша Пруси Еустрата, на сбор, и сына его Луготу, и ввергоша и в греблю мертва; князь же о том пожали на новгородци. Того же лета поиде князь Ярослав на Торжок, поимя с собой Твердислава Михалковича, Ни кифора Полгода, и Семиона, Сбыслава, Олексу, и много бояр, и одарив посла в Новгород, а сам седе на Торжку.
В лето 6724 (1216 год). Тоя же осени много зла створися в Новегороде, поби мороз обилиепо волости, а на Торжку все цело бысть; и зая князь Ярослав вереш на Торжку, не пусти в Новгород ни воза, а новогородци часто начаша вече деати, и разуме князь яко не твердо ему будет седение, и того ради иде в Торжок. Новогородци же послаша по князя Семена Борисовича, Вячеслава Климятича, Зубца Якуна, князь и тех приа, и кого оного пошлют, а князь приимаше и не пустиша от себе. А в Новегороде зло бысть велми: кадь ржы купляху по 10 гривен, а овса по 3 гривны, репы воз по 2 гривны;
ядяху людие сосновую кору и лист липов. О горе тогда, братие, бяше! даваху дети своа одернь ис хлеба; и по-ставиша скудельницу, и наметаша ю полну. О горе бяше! по торгу трупие и по улицам, и не можаху псы изъедати человек, но и по полю и по дорогам лежаху мертвии, а Вожане помроша, а останки разыидоша. И тако, по грехам нашим, разыдеся волость наша вся и город наш по чюжим землям. Новогородци же останок живых послаша Юрия Иванковича посадника, Степана Тверди-славича и иных муж добрых по князя, и тех приа, а в Новгород посла Ивора Чапоноса, выведе княгиню свою к собе, дочерь Мстислава Мстиславича. И потом послаша новогородци Мануила Яголцевича с последнею ре-чию: «пойди, княже, в свою отчину, про что к святей Софии не идешь, а поверзаеши нас?» Ярослав же итех не пусти, а гость новогородский весь пойма, более двою тысяч, и расточи их по градом своим крепко; а товар их и коне раздав все дружине своей. И бысть в Новегороде плач и вопль лют. Тогда же услыша Мстислав Мстисла-вич зло то, прииха в Новгород влето 6724, месяца февраля 11 день, и пойма Хота Григоровича, наместника Ярославля, и все дворяне искова; и выиха в Ярославль двор, и целова честный крест, а новогородци к нему, яко с им в живот и во смерть; «любо изыщу мужи Новгородский и волости, паки ли голову повалю за Новгород». Ярославу же бысть весть на Торжок, и изгониша Твердь, а пути от Новагорода засекоша и реку Тверцу; а в Новгород посла 100 муж новогородцов, а река «Мстислава проводите из Новагорода». И не яшася по то, но вси беша единодушно, и то 100 муж, которых посла. И посла Мстислав Мстиславич к зятю своему Ярославу в Торжок с новогородци, попа Юриа от святого Иоанна на торговищи, и со свои мужи, глаголя: «сыну, кланяю ти ся, мужи мои и гость мой пусти, а сам с Торжку пойди, а со мною любовь возьми». Князь же Ярослав Всеволодович того не учины, ни улюби, но пусти попа без мира, а новогородци на поле сзва за Рожество, в мясопустную субботу, вси мужи и гости переимав и поковав, после по своим городом, а товар их роздаде дружине своей и коне; а бяше всех новогородцев боле 2000. Князь же Мстислав створи вече на Ярославли дворе, и рече: «пойдем, поищем мужей своих, а вашей братии, и волости своей: да не будет Новый Торг над Новым Городом, ни Новгород под Торжком, но где святая София, ту Новгород; а в мнозе бог, а в мале Бог и правда». Ярослав же посла к брату Юрию, и присла ему князь великий Юрий в помочь брата его Святослава Всеволодовича; а Константин, брат его, присла к нему сына Всеволода, и начаша воевати Торопецкую волость. Князь же Мстислав Мстиславич поиде из Новогорода на Торжок на зятя своего Ярослава Всеволодовича, месяца марта в 1 день, на память святой мученицы Евдокии, в вторник по чистой недели; а в четверток тоя же недели побегоша к Ярославу крестопреступници: Володислав Завидович, Гаври-ло Игоревич, Юрий Олексинич, Гаврило Милятинич, и с женами и с детми, а целовали бяху честной крест к Мстиславу, что быта было всем за один с всеми новогородци. Мстислав же иде Серегером, а с ним Володимер Псковский, и внииде в свою волость, и рече новогородцам: «идите во зажития, толко голов не емлите», и идоша, и исполнишася кормом, и своим и конским. И быша вреху Волгы, осел Святослав Всеволодович Ржев-ку, городок Мстиславль, с полки в десяти тысящах, а Мстислав же с Володимером Плесковским, поиде в борзех в пяти сот, толико бо всих вой бяше у Мстислава, и пригони, аже побегли бяху проч, а Ярун бяше затворился в граде Ржеве в сте человек, и отбися от них. И поиде Мстислав и взя Зобцов, и быша на Вазузе, и прииде к нему Володимир Рюрикович с Смолняны, и идоша по Волзе воюючи. И рекоша ему: «княже, пойди к Торжку». Рече же Мстилав и Володимер: «пойдем к Переяславлю, есть у наю третей друг». И не бысть вести, где Ярослав, во Тфери ли, в Тожку ли? И наеха-ша на Яруна сторожи Ярославли за Тферею, и бысть им бой, и пособи Бог Яруну, изби сторожи Ярославли, а инех изымаша, а инии утекоша в Тферь, и бысть у тех весть про Ярослава, и поидоша по Волзе воюючи. И поидоша к Тфере на Ярослава, и оттоле посласта к княз Константину в Ростов, а сами поидоша воюючи; и пожгоша Ше-шу и Дубну; а князя Володимера послаша на рубеж с псковичи и с смолняны в сторожу за послы, и повоеваша все Поволжие, и городок Кснятин взяша. И присла к нему князь Константин Еремея, а с ним пятьсот рати, и усрете его Еремей от князя Константина с любовию и с поклоном, глаголя: «аз рад, слышев приход ваш».
И оттоле послаша к нему с всеми речьми князя Всеволода, шурина его, а самы, возы пометавше, поидоша к Переяславлю, воюючи. И приидоша на Городище на реку Сару, к святей Марии, в великую субботу, месяца априля в девятый день, на память святого Евтихия, и ту празнова Велик день, априля 10. И ту прииде к ним князь Константин с ростовци, и водиша Константина к кресту, яко не быти в нем превету, а сами к нему целоваша, Володимер же Псковский отрядиша в Ростов. Ярослав же поиде с Торжку, поймав старейшиа люди Новогородскыа с собою и молодых избором, а ново-торжци вси; и прииде к Переяславлю, и скопи волость свою, а Юрий в Володимери такоже вой скопи, а Святослав Юриевский такоже. И выиде ис Переяславля с полкы с новогородцы и с новоторжцы, с нем же пошедшим к Переяславлю, а князь Ярослав отшел бе уже к брату с полки своими, а князь великий Юрий вышел же из Володимера с многою силою и с братиею.
Се же дивно, о коль страшно, братие! поидоша дети на отци, а отци на дети, а братиа на братию, и раб на господина. И ста князь великий Юрий с братом Ярославом на реце Гзе, а Мстислав и два Володимера с Ново-городци у Юриева, а князь Константин не реце Липице;
и узреша полк стоящ, и послаша к великому князю Юрию Илариона сотского, глаголюще: «кланяем ти ся, с тобою нам обиды нет, но с Ярославом, а с тобою один есмь человек». А ко Ярославу послаша: «пусти мужи мои, новогородские и новоторжци, и что еси заишол волости новогородские и Волок, отдай назад, а мир возьми с нами, а крови не проливай, а крест к нам целуй». Он же отвеша: «мира не хощу, а то все у мене мужей не отдам, а далече есте шли, и вышли яко рыба на сухо». И сказа Ларион тую речь Мстиславу и ново-городцем, и послаша второе, глаголюще: «мы не кровопролития ради приидохом, но управитися межи себе, едино бо есме племя; а старейшинство дати Костантину, а вам Суздальская земля». Они же реша: «взем нас, всю землю взми». Тако начаста ся радити к боеви; ста князь Великий Юрий с братиею на горе Авдове, а Константин с прочими князи против на горе Юриеве, под нею же поток Тунег. И посласта к Юрию трете, глаголюще:
«или мир взми или отступи, и мы к тебе идем; или мы отступим к Липице, и вы к нам пойдите». Они же глаго-лаху: «ни мы отступим, ни к вам не идем; перешедше землю, сеа ли тверди не можете перейти». Стояше бо в тверди, учинивше плетень с колием, а межи полкома бяше дебрь болотная, и нелзе к ним дебрею прейти. Князь же великий Юрий пиаше всю тую нощь с братией и з боляры, надеяше бо ся на твердь и на множество вой, бе бо их бес числа, яко бы мнети десять суждалтин на единого новогородца.
Пиющим же им, рече некто от первых бояр, Твори-мир, великому князю Юрию: «господине княже, добро бы створити мир, а крови непроливати, а старейинство бы дати Костантину, аще бо и мало их, но суть храбры от наших смолняне; а Мстиславу и сам веси яко в всей братии дасть ему Бог храбрость, бе бо Мстислав легок и храбер». Князь же великий всмиася тому и рече: «яко по своей воле велит ми ся стола отца отступити? А кто внииде в Суждальскую землю ратию, а здрав из неа изыде? Се же глаголю, аще кто имет на бою человека жива, то сам будет убит, кроме точию на погоне, или кто прибегнет в наш полк, а о князех мс размыслим; а то вы есть товар пришел в рукы». Рече инь некто князю: «прав еси, княже, право их нарежем седлы». И повеле князь первого советовавшего о миру, яко переветника, изврещи вон, а с тем
