– С чего это вы взяли, что я говорила с родней? – обиделась Юлька.
Феликс только пожал плечами и мотнул головой в сторону телефона. На табло новомодного телефона четко высвечивалось: «Мама. Звонок окончен».
Трюк с неизвестным поклонником не удался.
«Ну ничего, посмотрим, что ты запоешь, когда мне позвонит Ярик!» – мстительно подумала Юлька и принялась дуть на остывшую кофейную чашку.
Феликс, заметив, что сестрица его освоилась, весьма быстро откланялся, чем вызвал какое-то непонятное смятение в недрах Юлькиной души, и отбыл в неизвестном направлении.
– А чего это он не стал наблюдать дальнейший лечебный процесс? – недовольно спросила Юлька у повеселевшей Маши.
– Так ему же некогда! – вытаращила на нее такие же синие, как у брата, глаза девушка. – Он летчиком работает. Сейчас переводится в новый аэропорт. Он ведь почему с этим лечением так суетился – ему в дальние рейсы летать надо, а он меня боится оставить. А я замуж никак не хочу, мужчин боюсь, вот он и торопился.
– Надо же какой заботливый… А что, он тебя со своей женой оставить не может?
Честно говоря, Юлька уже из первого разговора с Феликсом поняла, что тот не женат, но отчего-то хотелось услышать это еще и от сестры.
– Ой, ну с кем он меня оставит, у него же нет никакой жены! – с досадой махнула рукой Маша. – Уж я сколько раз говорила – женись, женись! Вот какая Ниночка замечательная! Готовит – просто все пальчики оближешь! А у Ларисы такие косы! И одевается как фотомодель. Или вот еще Ирочка! У нее даже своя квартира в центре города! Лена и вовсе за Феликса в любой кредит влезет… Она уже и так в ипотеку из-за него вляпалась, все хотела, чтобы Феликс не к ее маме в дом пришел, а в отдельную квартиру, так ведь нет! Он все чего-то ковыряется!
Юлька расстроенно фыркнула:
– Что-то я не увидела в нем рокового мужчину – мешок мешком…
– Ой! Юлия Владимировна, ну что вы! – кинулась защищать брата Маша. – Это вы его в форме не видели! Знаете, как ему идет! Он сразу такой подтянутый, высокий, красавец! Зря вы так. Между прочим, он в их аэропорту считался секс-символом, ну когда еще в чукотском поселке работал…
Юлька резко хлопнула ладошкой по столу:
– Ну хватит. Сегодня ты, Машенька, и без того слишком много мужчин восхваляла… Кстати, а чего визжала-то утром? Неужели на самом деле так мужиков боишься?
Маша прилежно склонила головку и старательно отвечала, будто на экзамене.
– Ну, во-первых, мужчин я действительно боюсь, мне всегда кажется, что они меня куда утащить хотят, а во-вторых, визжала не я, а эта мамаша сумасшедшего Гоши. Гоша просто мне на ногу наступил, я вскрикнула, Феликс кинулся меня защищать, а мамаша бросилась защищать сыночка. И при этом вопила, как пожарная сирена. Так что это она… А я только потом немножко выла, по привычке…
Юлька помотала головой:
– Если у меня еще кто-нибудь кого-нибудь кинется защищать, меня отсюда выселят.
В этот день больше посетителей не было. Зато у Юльки была возможность вволю наболтаться со своей секретаршей, втиснуть в ее мировоззрение парочку своих взглядов на жизнь и вообще – зародить у девицы Ларской сомнение – а так ли страшны черти, то бишь мужчины, как их принято малевать. Они называли друг друга только Машенькой и Юлей, устали хохотать над незадачливым Гошей и активно обсуждали наряды на предстоящую весну. Расстались девушки уже после пяти, когда под окнами раздался сигнал автомобиля.
– Ой, Юля! – всполошилась Маша. – Это Феликс! Он за мной приехал, тебя довезти?
– Спасибо, я на своей… – махнула рукой Юлька. И впервые пожалела, что добираться до дома ей придется на собственных колесах.
Вечером пришлось ехать к родителям. Во-первых, Юля встревожила мать своим телефонным разговором, а во-вторых, надо было все же переговорить с отцом, и желательно не по телефону, по поводу все того же Гоши.
У родителей «совершенно случайно» обнаружилась в гостях чета Семгиных. Юльку уже давно не удивляло, что мама всякий раз звала в гости родителей Ярика, но сегодня ей отчего-то встречаться с доброй тетей Верой и веселым дядей Игорем не хотелось. Позже к родителям присоединился и сам Ярик, чего уж и вовсе не желалось. Юлька дергалась, не могла понять, что с ней творится, и раздражалась все больше с каждой минутой.
– Юленька! Ты посмотри, что я тебе принесла! – едва завидев девушку, кинулась к ней Вера Аркадьевна. – Это совершенно исключительная брошь! Раритет! У меня эту брошь выпрашивала сама Похвалевская, ну ты ее знаешь. Но я ни-ни! У меня, слава богу, есть невестка, с чего это я всяким престарелым певичкам буду такие вещи уступать!
Юлька вымученно улыбалась, хотя надо было скакать по комнате на манер козы-первогодки. Девушка великолепно понимала – не взять брошь означало обидеть кровно, порушить многолетние надежды на марш Мендельсона, взять же такую дорогущую вещь означало только одно: практически расписаться в книге актов гражданского состояния.
Но не зря все же Юлька считала себя девушкой неглупой, она сумела выкрутиться. Скроив счастливую, но робкую мину, она мило проворковала:
– Брошь просто чудо! Но, думаю, сейчас я ее не возьму, зато… Это будет самый лучший подарок на мою свадьбу!
Вера Аркадьевна сначала опешила, некоторое время торчала посреди комнаты, как колодезный журавель, но потом, видимо, в ее голове что-то прояснилось, потому что глаза ее выпучились, рот открылся и женщина радостно завопила во всю силу легких:
