Распузоны дружно сползли по обоям.
Чуть позже, когда здоровье к супругам вернулось, ситуация понемногу прояснилась.
– Так вы же тогда убитая лежали, в парке-то! – проблеял Акакий.
– Нет же, не убитая, меня очень по голове ударили, я даже долгое время в больнице пролежала. Все думали, что не выживу, а я вон как быстро на ноги поднялась. А все – вы! Спасибо вам, спасли. А я все думала, как бы отблагодарить тех людей, что милицию вызвали. А видите, как здорово получилось – мы с Гаврюшей уже давно познакомились, все пожениться хотели, да тут несчастный случай…
– А почему же вы не заявили в милицию, там бы дело завели…
– Да что вы! Когда милиция приехала, я им сказала, что будто бы ногу подвернула, упала и головой ударилась. Они еще, правда, сомневались, но я так им и повторила. Вот они и не стали ничего заводить. Я ведь думала: это кто-то из его бывших жен, ну и… не хотелось, сами понимаете… К чему в семейные скандалы милицию впутывать…
– А вы помните, просили передать, что ребеночка ждете… – напомнила Клавдия Сидоровна. – А от кого, не уточните, а то я ведь до последнего дня думала, что мой кобель напакостил.
Оля покраснела, но глаза не спрятала.
– Да ну что вы! Это Гаврила отец, ему и просила передать, правда, тогда я еще не знала, что вы родственники, но с бредовой головы чего только не попросишь.
– Так что справедливость не нарушена, и просим вас к нам на свадебку, – запричитал Гаврила.
Клавдия закивала головой. «Что ж тебя, девонька, к этому Мичурину притянуло, прости господи, к Гавриле? Мичурин ладно, тот хоть фрукты с овощами скрещивал, а этот недотепа только кошек!» – мелькнула в Клавдиной голове некрасивая мысль, но она быстро задавила ее улыбкой.
Девчонка была очень славная, и на душе было светло оттого, что эта чудесная девочка не погибла от руки кровожадной Сватовой.
Сидели до вечера, а потом молодежь уехала, и Клавдия набрала номер телефона Агафьи Эдуардовны.
– Агафья Эдуардовна, вы не поверите! Мы совсем случайно отыскали дочку вашего Кирилла! Настоящую!!
Агафья бросила трубку, и не успели Распузоны опомниться, как она уже звонила в дверь.
– Скажите, это что, новая афера? – чуть побледнев, проговорила старушка.
Клавдия сложила ручки на животе и вежливо поинтересовалась:
– А может, вы нас выслушаете?
Агафья Эдуардовна слушала молча. Когда все было рассказано, она не задала ни единого вопроса, тогда Клавдия сама пустилась в рассуждения:
– Все-таки жалко, такая хорошая девочка эта Оля, а этому Гавриле досталась. Он ведь в жизни никогда себя работой не утруждал, все от настоящего дела бегал.
– Ну, здесь-то можно не беспокоиться, – усмехнулась Агафья Эдуардовна, – Кирилл скоро выйдет, а у него и не такой зять работать начнет. Ваш Гаврюша еще ударником станет.
Акакий долгое время жался, елозил на стуле и боялся поднять глаза на пожилую даму, потом набрался решимости и спросил:
– А как же так случилось, что вы Олю-то упустили? Такая девочка хорошая, рядом жила, в нищете, можно сказать, а вы родная бабушка…
– Так я ведь как думала… Я же думала: они к матери во Владивосток уехали, первое время даже искала их, а потом и смирилась… Ну а теперь моя внучка ни в чем отказа знать не будет. Да и правнучка тоже, у меня ведь скоро будет правнучка, я правильно поняла?
– Я не утверждаю, вполне возможно, что и правнук.
Агафья Эдуардовна подтянула к себе маленькую сумочку и вытащила на стол аккуратную пачку серых купюр. Клавдия резво схватила деньги и только потом спросила:
– А что это? Это то, о чем вы с моим мужем договаривались, я правильно поняла?
– Это плата за расследование, как и договаривались, и, пожалуйста, не отказывайтесь. Вы неплохо потрудились.
Клавдия засияла, как алюминиевое ведро. Акакий судорожно всхлипнул и молча попрощался с долларами.
Неожиданно Агафья Эдуардовна задрала повыше подбородок и приняла свой царственный вид:
– Акакий Игоревич, голубчик, а когда же мы с вами наш сад разбивать будем? Семья у меня, похоже, очень скоро увеличится, особый уют требуется. Да и мы с вами теперь вроде как родственниками станем. Так уж не ленитесь, принимайтесь за дело. И гордения опять же листики начинает сбрасывать. Давайте, с понедельника я вас жду, вы не передумали? Вот и славно, и вы, Клавдия Сидоровна, пожалуйте к нам на службу, в деньгах не обижу.
– Помилуйте, а я-то чем пригожусь?
– Ну, во-первых, у меня завелся новый аквариум. А с рыбами я еще общего языка не нашла, а во- вторых… А во-вторых… Ну Распузончики, ну вдруг на меня еще кто-нибудь позарится, куда я без вашего зоркого ока, придете? – по-детски захныкала старушка.
Супругам пришлось согласиться.
Едва ушла Агафья Эдуардовна, как в дверь снова влетела Лилечка.
– Все, нам нужен отдых! – сурово объявила Клавдия. – Ты уже второй раз на день.
– Ну мамочка! Ты себе не можешь представить, – затараторила невестка. – Я к тебе по делу.
– Денег не дам. Уже ни малины, ни смородины на рынке нет! Хватит из меня дурочку делать.
– Мама, а крыжовник? Ты себе не представляешь – сейчас видела у бабушки замечательный, просто янтарный крыжовник! Ягодка к ягодке. Знаешь, такой зелененький, здесь такие полосочки, и вообще, отливает таким перламутром.
Клавдия представила, как она будет есть холодной зимой варенье из этих кисловатых ягод, и спешно потрусила отсчитывать Лиле, сколько та просила. Лишь только когда она ушла, раздался звонок. Клавдия схватила трубку.
– Мама! – кричал в трубку Данила. – Если к тебе придет Лиля и попросит денег… ну я не знаю, на абрикосы, сливы, крыжовник в конце концов, не давай! Это она новый костюм себе присмотрела на свадьбу Гавриле. Уже, между прочим, шестой по счету.
Мать мудро ухмыльнулась. Да и бог с ним, с этим костюмом. Она и сама все поняла, но… Но Клавдия знает, что Лиля, да и сам Данила, Аня, маленькая Яночка любят своих родителей не из-за денег, любят просто потому, что они есть, а если так… А если так, то и им, старикам, ничего не жалко для своих детей. Ничего. А уж тем более денег.
