– И что же вы подарили? – не отступала теща.
– Кому?
– Так новоселам же!
– Ой, господи, Клавдия Сидоровна, я вот сегодня только что от компьютера оторвался и сразу за Яной. Устал как лошадь. Аня еще и вовсе с работы домой не возвращалась, а вы с каким-то новосельем! – разнервничался Володя. – Ключи им подарили, наверное, от квартиры, что же еще? Яна, одевайся быстрее, нам еще добираться. Клавдия Сидоровна, если надо, я сейчас домой приду, у Ани спрошу, что говорить надо, если она дома, а потом вам перезвоню.
Клавдия дружески шлепнула зятя по плечу и неизвестно кому сообщила:
– Вот за что я его люблю, так это за честность!
Володя присел от неожиданной тещиной ласки и ошалело вытаращился. И Володя, и Клавдия прекрасно знали: теща именно за сермяжную правду зятя не могла терпеть. Потому что только он мог ляпнуть, что в новом платье она выглядит, как корова на продаже, потому что только он мог встать на дне рождения прелестной Клавдии Сидоровны и четко озвучить ее возраст, потому что, наконец, он всегда повторял, что если бы Анечка пошла в мать, он бы на всю жизнь постригся в монахи.
Однако сейчас Володя действительно устал, поэтому не кинулся уточнять, откуда на него свалилась такая благость – сердечность тещи. Он только еще раз поблагодарил родственников за помощь и поспешил в машину.
Клавдия теперь ни минуты не сомневалась: все не так безоблачно, расслабляться рано. Это подтвердила и Оленька. Конечно же, с первым лучом солнца, ну хорошо, пусть со вторым, она уже принеслась к Распузонам и теперь бамкала на кухне сковородками.
– Скажи, детка, а что, у тебя в самом деле сильные чувства? – сочувственно поинтересовалась Клавдия, видя, как девчонка ловко кромсает картошку. Сама-то она покрыла ногти лаком и теперь плавала по квартире, широко растопырив пальцы.
– К кому? – зарделась та и мельком стрельнула глазами на еще сонного Акакия.
Акакий Игоревич только что вылез из-под одеяла и был не совсем в форме. Вчерашние искромсанные волосы торчали упрямыми кочками над сивыми проплешинами, глаза от непробудного спанья заплыли, а на щеке четко отпечаталась пятерня – он все еще, как в детстве, подкладывал ладошку под щеку, когда спал.
– Господи, девочка, что же у тебя со вкусом? – сочувственно произнесла Клавдия. – Меня бы сейчас вот под пистолетом… Кака! Ну надень же халат! Вон хоть мой возьми, в цветочек!.. Нет, Оленька, я тебя запишу к психологу. Кстати, у тебя там что-то горит.
Пока девчонка воевала с жареной картошкой, Клавдия Сидоровна уселась возле телефона:
– Алло, Жора? Жора, это я, твой сердечный друг, ну конечно, Клавдия Сидоровна!.. Жора, сегодня мы идем в клуб… Нет, ничего не изменилось… Не нашлась… Не нашлась, говорю! Меня пытались ввести в заблуждение! А я не ввелась… Не на ту, говорю, напали!.. Ага… в восемь заедешь… Да, Жор, я платьице себе купила… как ты говорил… Я помню, что черное маленькое, только… только… куда я, к черту, маленькое натяну?!! Ага, и в синенькое проскальзываю… с трудом… Нет, я уже и сейчас замечательно выгляжу, а вечером… Да зачем нам Кака? Нет, и Оленьку не… Хорошо, договорились… Я еще перезвоню.
Клавдия поспешила бросить трубку, потому что перед ней уже стоял гневный Кака с увесистым томом «Политэкономии» в руках и Оленька с большим половником.
– Вы чего это… прям боевые все такие… – хрюкнула Клавдия, сдерживая смех.
– Эт-то почему «зачем вам Кака», а? – гневно сощурил опухшие глазки Акакий Игоревич. – Это, значит, сами в клуб, а мы тут одни волноваться будем, да?
Клавдия с сожалением смотрела на супруга:
– Кака, ты бы хоть побрился. Вот, как стоишь, так ступай и немедленно побрейся, прямо с головой. Ну стыдно, честное слово, у тебя жена красавица, а за собой совершенно не следишь. И сними мой халат! Сколько уже раз говорить – он женский! Оленька, не размахивай поварешкой, с нее капает… Никто не видел мои бигуди? Кака, ты не брал?
Началась подготовка к предстоящему вечеру.
Ровно в восемь раздался звонок в дверь, и на пороге появился Жора.
– Уй! – молочным поросенком взвизгнула Клавдия и унеслась в ванную – она была еще не совсем одета, да и голова еще не приведена в порядок.
По ее меркам, она собиралась недолго. Однако когда вышла, все уже стояли одетые в прихожей, и на лицах явно читалось недовольство.
– А эти куда? – ткнула наманикюренным пальчиком Клавдия в живот супруга.
– А мы потому что – тоже! Да! – петушком наскочил на нее Акакий Игоревич. – И вообще – я для прикрытия! Потому что ты даже ни разу кия в руках не держала! Да вот! Хи-хи! Жора! Она же не отличит кий от бильярдного стола!
– Оленька, и ты с нами? – поморщилась Клавдия. – Лелей свои чувства дома, дитя мое!
– А я, между прочим, всегда в рулетку выигрываю, – зарумянилась упертая девица. – Знаю, на что ставить. Меня всегда берут, когда по-крупному хотят выиграть…
– Она со мной, – мигом сориентировался Кака и по-отечески приобнял удачливую девчонку.
Жора уже нервничал:
– Клавдия Сидрна, ну вы уже скорее платье надевайте, да поедем, время же!
– А… я уже надела платье, – глянула на себя в зеркало Клавдия Сидоровна.
