– Валя! Я по делу, – осторожно начал незваный гость.
– Ну тогда заходи, – вздохнула Валентина. – У меня к тебе тоже дело.
– Валя, – торопливо снимал боты кавалер. – Я ведь купил билеты на утренний сеанс. На утренний это ж всегда дешевле получается. И потом, ты еще успеешь и на рынок со своими банками смотаться. Я все продумал.
Валентина провела гостя в кухню, налила чаю и махнула рукой.
– Не пойду я с тобой в кино, не девочка уже. А если хочешь с кем прогуляться, могу познакомить. У нас женщина одна есть, замечательный человек, только с мужиками никак не везет. Ты теперь-то пьешь?
Коноплев быстро-быстро сглотнул и помотал головой.
– Нет, Валя, я не пью, у меня язва.
– И чего б этой язве тебя раньше не схватить? Золотой мужик бы был! А воровать бросил?
– Утратил я, Валя… былые навыки… – горько вздохнул Коноплев. – Решил заново жить начать. С тобой теперь.
– Забудь. Я тебя познакомлю с женщиной. Такая она славная… В общем, познакомлю.
– Ага… Только… а ты до девяти часов успеешь познакомить-то? А то… Билеты ж пропадут.
Валентина строго посмотрела на бывшего ухажера и строго произнесла:
– Запомни, Коноплев! На женщину денег никогда не жалей. Потом сто раз окупится. И вообще, выбрось ты эти билеты, у меня к тебе серьезный разговор.
– Я слушаю, Валя, только… А чего это собачка ко мне на коленки залезла? И, главное, еще в рот заглядывает?
– А того и заглядывает, что я ее еще сегодня не кормила. А ты не жмись, сними со своего бутерброда кусок колбасы да угости.
Коноплев отломил маленький кусочек и кинул подальше, чтобы собачка не сразу вернулась.
– Ты говорил, что купил фотоаппарат, а фотографировать умеешь? – учинила допрос Валентина.
– А как же! – даже обиделся Коноплев. – Я же в последнее время работал в детском саду!
– Я про настоящие снимки спрашиваю, а не про игрушечные.
– Так я и говорю – работал в детском саду, фотографировал детишек, – терпеливо объяснял Коноплев. – Только потом стало уж совсем безденежно. Сейчас же у всех свои фотоаппараты, а то и кинокамеры. Ну и зачем им я? Сами приходят и фотографируют. А то еще чего придумали – кто не может на утренник прийти из родителей, так им другие родичи дитенка фотографируют, а те потом забирают. В общем, глухо.
– Вот! – обрадованно воскликнула Валентина. – А если выполнишь мое задание, то я поговорю с Володей. У него одноклассник в газете работает, может быть, и возьмут.
– Валя! – чуть не рухнул на колени бывший возлюбленный. – Да если! Да я ж тебе! Я, знаешь, как хорошо фотографирую! Да сейчас никто такие кадры не делает! У меня ж…
– Вот и замечательно, – бесцеремонно прервала его Валя. – Но сначала покажешь мне свое искусство, понял?
– Да что делать-то нужно? Ты говори, да, может, я сегодня же и начну, – нетерпеливо ерзал кавалер.
– Сегодня и начни. А делать вот что… На рынке ты у нас был, там сидит всегда такая тетенька пожилая… она там самая старая. Павлиной зовут. Так вот ты к ней не подходи, но нафотографируй ее во всей красе. Прямо штук двадцать кадров чтобы у меня было. И чтобы ни одной морщинки, чтобы не хмурилась, чтобы улыбалась во весь рот… Зубы, я помню, у нее нормальные.
– Ага, можно еще, чтобы она вдаль смотрела… Так, знаешь, загадочно… – уже работал фотограф. – И чтобы вот с той стороны на нее свет падал, тогда…
– Еще бы хорошо, если б у нее народу побольше было. И все чтобы с улыбками, вроде как благодарили, – подсказывала Валентина. – Жалко только, что сейчас раздеться нельзя.
– Ты… – нервно сглотнул Коноплев. – Ты ее обнаженной хочешь?
– Да бог с тобой! – зыркнула на него Валентина. – Я хотела, чтобы наряд у нее разный был, а то все время в одном этом старом пальто…
– А можно еще фотомонтаж сделать, – предложил фотограф. – Можно вообще кругом сделать… Вроде как она сидит у водопада, а рядом козленочек. Типа Аленушка и братец Иванушка.
– Ну, знаешь! С козленочком это уже перебор будет, опять обидится. А вот про водопад здорово. Пусть она и на лужайке, и возле водопада, в общем, дерзай.
– Только… – бывший возлюбленный замялся. – Только фотомонтаж будет дороже стоить.
– Так! – уперла руки в бока Валентина. – Боника! Проводи гостя! Я ему тут про перспективную работу толкую, собираюсь его в газету устраивать, о будущем его пекусь, а он мне про деньги! Я вас более не задерживаю!
– Валя! Понял! Прости! – тут же ухватил ее за руки мужчина. – Вошел в роль. Представил себя уже на работе. Исправлюсь немедленно!
– Только смотри, чтобы она тебя не заметила.
– А отчего такие тайны? – оглядываясь, спросил Коноплев. – Ты на нее досье собираешь?
– А то! Вот и будет она у меня во всех досьях возле водопада торчать, – фыркнула Валентина. – Это я ей подарок делаю. Юбилей у нее намечается. Вот я и… Только смотри, не перепутай. А завтра покажешь мне, что получилось.
Мужчина поспешно встал. Глаза его уже горели новыми идеями, воодушевленно вздымалась грудь, а руки нервно теребили пуговицу.
– Валя! Завтра я к тебе в это же время, – ответственно сообщил он и поинтересовался: – А твой дундук ничего? Ругаться не будет?
– Моему дундуку некогда на тебя внимание обращать, – важно запрокинула голову Валентина Адамовна. – Он у меня теперь самый известный художник в крае. Заказчики просто не дают дышать. А я – его директор. Вот, теперь тебя решила продвинуть. Так что старайся! А приходить домой ко мне не нужно. Тут тебе не дом свиданий! Завтра на работу выйду, там встретимся незаметно, ты мне фото и покажешь.
– Погоди, Валя, – замер с растопыренной рукой Коноплев. – Я так не работаю. Халтурить не привык с детства. Завтра я покажу тебе кадры. Ты выберешь. А уж потом я принесу распечатанные фотографии. А по-другому никак.
– Да и ладно. Выберу. А потом уже и альбом сделаю. Иди.
Коноплев побежал работать, а Валентина принялась убирать со стола.
Вот только что поднялось настроение и казалось, жизнь уже налаживается, а вспомнила про Мефодия, и снова в горле ком. Чтобы хоть как-то занять себя, она позвонила Володе:
– Володя, у тебя друг в газете работает, Игорьком звать, ты его давно видел?
– Вчера звонил, – ответил сын. – А он тебе зачем?
– Нужно одного очень хорошего человека фотографом устроить. Ты б с ним поговорил, а?
– Хорошо, позвоню, поговорю. А вечером тебе перезвоню, а то у меня сейчас народ.
– Конечно, сынок, беги, – вздохнула Валентина и положила трубку.
У всех были свои дела, своя работа, а тут еще Валентина… И хотелось ей попросить сына, чтобы отцу позвонил, а так и не смогла…
– Пойдем, Боника. Я тебя еще сегодня не выводила, – привычно стала одеваться на прогулку женщина. – Может быть, в магазин зайдем… Ты чего себе хочешь? Булочку? Или кусочек колбаски?
Боника терпеливо сидела в прихожей и отвечать не собиралась.
Они гуляли долго. Обошли все магазины, да так и вернулись с полупустым пакетом. Не хотелось ничего.
Покормив собачку, Валентина уселась возле телевизора. На столике стояли хризантемки, подаренные Коноплевым, дом блестел чистотой и уютом, весеннее солнце обливало комнату ярким светом, а вот на душе были потемки.
– Маша, – позвонила невестке Валентина Адамовна. – Машенька, ты не слишком занята? Пришла бы, а? От меня Мефодий Сидорович уехал, а мне даже душу выплакать некому. Приходи.
Маша прибежала через полчаса.
