– Белла Владимировна, вы совсем не жалеете свои больные ноги.
– С-с-сука... – побелевшими губами прошипела почтенная леди и смачно плюнула. – Все же... обошла...
– Варька, это я тебе хлопала, ты выиграла, – сообщила Аллочка племяннице, которая выглядывала из- за двери прихожей. И тут же пояснила одному из шустрых ребят: – Это Варька сказала, что она будет стрелять, а я думала, что нас отравят. Варька у нас умная, она ж психолог!
– Но я же вас убила! Всех! – безумно закричала бабушка Назаровых. – Я же сама видела!
– Да не в нас вы палили, – произнесла Гутя. И она тоже была жива-невредима. – Это куклы резиновые. Фома предложил купить, чтобы сходства добавить.
– А я на нее и вовсе не похожа, на эту куклу! – не согласилась Аллочка. – Ее же надули, как барабан!
– Кого здесь надули... так это меня... – устало проговорила Белла Владимировна и прикрыла глаза. Посидев секунду, она невесело хмыкнула. – И не жаль вам было тратить свое наследство на этот маскарад с куклами?
– Да какое там наследство... – грустно махнула рукой Аллочка и плюхнулась на диван. – Папенька с мамой в огороде две золотые чаши нашли, с росписью. И решили, что это с царского стола. Ну... папенька, добрая душа, решил полторы стоимости себе на богатую старость оставить и на девочек, а остальную часть на меня в завещании записать... Еще так радовался, миллионером себя считал... Пока не сходил к ювелиру.
– И что? – не вытерпел один из парней с автоматом.
– Да... – вздохнула Аллочка. – Оказалось, что это китайские салатницы. Ими в прошлом году в каждом ларьке торговали. Опять, наверное, соседка Зинка к нам в огород за клубникой лазила и свою тару посеяла. Мы потом так печалились... особенно папенька и я... А эта вот радовалась!
И она с обидой кивнула на Гутю.
– Точно, радовалась, – подтвердила сестра. – Потому что, когда зашел разговор о подарках и наследстве, я вдруг вспомнила... мы вот все думали – кому могла помешать маленькая Машенька? Зачем ее надо было убивать? А ответ-то проще пареной репы – Назаров все свое состояние тратил на младшую дочь. На день рождения даже дом ей хотел подарить, он жутко богатый, так ведь?
– Ну, и с чего вы решили, что это я? – лениво спрашивала Белла Владимировна.
– А кто?! – вытаращилась Гутя. – Назаров не мог, это ясно. Жанна – она и так все имела, да ей это и не больно-то нужно было, она очень хотела сама зарабатывать. И потом, попроси она – Назаров бы ей дал сколько нужно, он ведь и правда ее любил... сначала. Оставались только вы! К тому же я прекрасно знаю вас. Раньше вы все время жили с сыном и никогда ни в чем себе не отказывали. Но потом вы обрели молодого супруга и подумали, что вас он будет любить так же пылко и нежно, как до свадьбы, а жизнь ваша останется такой же безбедной. Однако вы не учли размер своей пенсии. Сынок, конечно, помогал, но лишь пока вы жили одни, а вашего молодого супруга он содержать не собирался. А младой супруг ваш не рассчитывал только на вашу пенсию. Простите... он, кажется, мечтал о своей студии или театре? Он же у вас страшный театрал!
– И что? Бабушке нечего было кушать? – не поверил молодой парень, которому вообще-то разговаривать было не велено.
Гутя посмотрела на Беллу Владимировну. Та сидела с каменным лицом и, казалось, даже не слышала, о чем они говорят.
– Мне как-то Аллочка сказала, что меня боится ее нежный друг – Сигизмунд. Не знаю, с чего уж он таким трусливым народился, но он меня видел. А вот друг Наташи Бубновой... эта дама тоже говорила, что ее Шурик меня побаивается, поэтому она не могла назначить встречу и мне, и ему одновременно. Боялся или просто не хотел попадаться мне на глаза... Но, значит, получалось, что и он меня видел? Откуда бы такой страх у великовозрастного дяденьки? А откуда он мог меня знать? Нет, познакомиться-то мы могли где угодно, только я всегда сначала о работе думаю – не клиент ли? Так и вышло: Шурик Наташи Бубновой и ваш Александр Николаевич – один и тот же трепетный любовник! Правда, дамы у него всякий раз были разные. Когда я это поняла, тогда и другие моменты в памяти всплыли. Наташа говорила, что ее любимый живет... Белла Владимировна, она не сказала, что со старухой, она сказала – с дамой намного старше себя. И как только та дама купит студию, он сразу же переметнется к ней, к Наталье. Вероятно, он от вас ждал этой покупки, а денег на студию вам, естественно, взять было неоткуда. Вот вы и... И потом – в тот вечер, когда Машу отравили, вы утром были у Назаровых. Непонятно только, почему на это никто не обратил особенного внимания, а ведь свидетели говорили, что именно вы вытолкали за дверь разбуянившуюся Веру Григорьевну... Почему вы не попросили деньги у сына? Он мог бы вам дать...
– Он бы не дал! Я просила, он даже слушать не стал! Всю башку себе забил этим домом! У него уже каждая копейка была сосчитана, но все равно не хватало, поэтому на днях он собирался в банк, оформлять кредит! На этот проклятый дом! – вскинулась Белла Владимировна.
Гнев придал ей сил, она вскочила с пола и стала расхаживать по комнате, не обращая внимания ни на ребят с автоматами, ни на Гутю, ни на Варьку с Фомой, ни на Аллочку, которая что-то быстро записывала в тетрадку.
– Он всерьез решил купить этот дом, а он стоил бешено дорого! Бешено! Он уже даже выбрал его! – продолжала негодовать старушка. – Мало того, что Кирилл спустил бы на него все свое состояние, так он бы еще залез в такие долги! В такие проценты!.. Да всей семье Назаровых пять лет пришлось бы лапу сосать! Уж нам-то с Александром Николаевичем точно... а ведь до этого времени Кирюша хоть как-то нам помогал – давал две тысячи евро в месяц на молоко. Конечно, это были крохи, но хоть как-то можно было жить!.. И ведь я ему столько раз говорила – Кирюша! Ну, зачем девочке дом черт-те где! Она все равно это не оценит! Ну, на кой черт, если она потом будет всю жизнь донашивать старые Веткины платья и ей даже не хватит денег на престижную школу? Зачем, если у нее не будет денег даже на дорогу до этого дома?! Но он же ничего не хотел понимать! Ничего! С этой Машкой он буквально разум потерял! «Она должна иметь все!» А мы?! Мы должны умирать голодной смертью? И ведь я столько раз говорила Кириллу, что Александру Николаевичу просто необходима новая студия. Если Кирюша ему не купит, мой супруг будет просто вынужден искать себе другую женщину! И мне кажется, он уже присмотрел себе «бриллиантовую вдову». На моих глазах погибала наша с ним любовь! А что ему было делать?!
Варька высунулась из-за двери и спросила непростительную глупость:
– А что, ваш Александр Николаевич сам не мог заработать?
