— Меня плющит железный молот. Он выдавливает кровь из моих жил — он ломает кости — он делает меня плоским, как кровельное железо.
— Между валами протягивают мое тело, и оно становится узкое, как проволока. Где мое тело? Где моя кровь? Где моя душа?
— Меня кружит колесо.
— День и ночь визжит пила, разрезая сталь. День и ночь в моих ушах визжит пила, разрезая сталь. Все сны, что я вижу, все слова и песни, что я слышу, — это визг пилы, разрезающей сталь. Что такое земля? Это визг пилы. Что такое небо? Это визг пилы, разрезающей сталь. День и ночь.
— День и ночь.
— День и ночь.
— Мы задавлены машинами.
Звонкий рыдающий голос. Мы сами части машин.
— Я молот.
— Я шелестящий ремень.
— Я рычаг.
Слабый голос. Я маленький винтик с головою, разрезанной надвое. Я ввинчен наглухо. И я молчу. Но я дрожу общей дрожью, и вечный гул стоит в моих ушах.
— Я маленький кусочек угля. Меня бросают в печь, и я даю огонь и тепло. И вновь бросают, и вновь горю я неугасимым огнем.
— Мы огонь. Мы раскаленные печи.
— Нет. Мы пища для огня.
— Мы машины.
— Нет. Мы пища для машин.
— Мне страшно.
— Мне страшно.
— О, страшные машины!
— О, могучие машины!
— Будем молиться. Будем молиться машинам.
Кто сильнее всех в мире? Кто страшнее всех в мире? Машина. Кто всех прекраснее, богаче и мудрее? Машина. Что такое земля? Машина. Что такое небо? Машина. Что такое человек? Машина. Машина.
Ты, стоящая над миром, — ты, владычица тел, помыслов и душ наших, — ты, славная, бессмертная, премудрая машина, — пощади нас! Не убивай нас — не калечь — не мучь так ужасно! Ты, безжалостнейшая из безжалостных, скованная из железа, дышащая огнем, — дай нам хоть немного свободы! Сквозь копоть твоих стекол, сквозь дым твоих труб мы не видим неба, мы не видим солнца! Пощади нас!
— Она не слышит!
— Она глухая, — дьявол!
— Она лжет!
— Издевается над нами!
— Мы работаем для других!
— Всё для других!
— Мы льем пушки.
— Мы куем звонкое железо.
— Мы приготовляем порох.
— Создаем заводы.
— Города.
— Всё для других.
— Братья! Мы куем собственные цепи!
— Каждый удар — новое звено.
— Каждый удар — новая заклепка.
— Бей по железу.
— Куй собственные цепи.
— Братья, братья, мы куем собственные цепи.
— Кто освободит нас от власти машин?
— Покажет небо? Покажет солнце?
— Царь Голод!
— Царь Голод!
— Нет, он враг. Он загнал нас сюда.
— Но он нас и выведет отсюда.
— Он страшен. Он коварен и лжив. Он зол. Он убивает наших детей. У наших матерей нет молока. Их груди пусты.
— Грозным призраком стоит он у наших жилищ.
— От него некуда уйти. Он над всею землею.
— Тюремщик!
— Убийца!
— Царь Голод! Царь Голод!
— Нет, он друг. Он любит нас и плачет с нами.
— Не браните его. Он сам несчастен. И он обещает нам свободу.
— Это правда. Он дает нам силу.
— Это правда. Чего не может сделать голодный?
— Это правда.
— Чья ярость сильнее?
— Чье отчаяннее мужество? Чего может бояться голодный?
— Ничего.
— Ничего. Ничего!
— Зовите его сюда!
— Голод! Голод! Голод!
— Иди сюда, к нам. Мы голодны. Мы голодны!
— Молчите, безумцы!
— Голод! Голод!
— Он идет!
— Царь Голод! Царь Голод!
— Он пришел!
— Царь Голод!
На середину, в полосу багрового света, из горна быстро входит Царь Голод. Он высокого роста, худощавый и гибкий; лицо его, с огромными черными, страстными глазами, костляво и бледно; и волосы на
