– Ой… а где это мы? – точно спросонья заморгала она.
– Не пугайтесь, вы на конечной, – ласково залучилась Серафима. – Да вы не торопитесь, все равно опоздали. Скажите, а что, в книге и в самом деле простая женщина раскрывает убийства?
Дамочка с таким видом взглянула на кондуктора, будто та показывала стриптиз в детском саду.
– Вы что, не читали Донцову? Как же это вас судьба-то обделила… А женщина там простая. И убийства раскрывает. Потому что дотошная, ну и умная, как все мы, женщины.
Дама усмехнулась, положила книгу с яркой обложкой Симе на колени и легко спрыгнула с подножки.
У Серафимы екнуло сердце. Где-то глубоко заворочалась надежда, и даже настроение улучшилось.
– Сеня! Черт патлатый! Чего расселся? – лихо выкрикнула она и неожиданно разлохматила чуб своего шефа. – Езжай давай, покажем этим Федоровым!
Ну и Шишов расстарался. Он гонял автобус, точно шальной, забирал пассажиров из-под самого носа остальных водителей и вообще вел себя вызывающе.
– Совесть-то имей… – не выдержала Серафима, когда он, совсем обнаглев, подрезал своего друга Федорова.
– Какая совесть? У меня дети! – возмутился Семен, кивнув на котят.
Те вели себя смирно – свернувшись в красочной коробке, только и делали, что спали. Однако Шишов все равно закончил работу раньше обычного.
– Все, теперь домой, надо Татьяне зверей всучить, пусть кормит, к месту приучает. Книжки пусть почитает, чтобы все по науке. Как-никак… корнишоны!
Серафима только удивленно вздернула брови:
– И кто это говорил, что не переносит кошек? С чего это тебя так проняло?
– С чего? – взвился Шишов. – Так лучше с котами всю жизнь, чем тебя в жены! Да еще и квартиру на нее перепиши… Слышь, Хиросима, давай так: я тебе отдаю деньги за кошек, а ты… а ты не будешь… ну, чтоб я как порядочный мужик поступал. По рукам? И чего ты таращишься-то? Говорю же: я тебе деньги, а ты жениться на мне не будешь. Согласна?
Серафима только с облегчением вздохнула. Однако тут же немедленно запечалилась:
– Я прям и не знаю… Отказаться от тебя? Хм… Тогда зарплату повысь. А еще… Я, наверное, завтра припозднюсь. Ладно? Так прям чего-то в сердце колет… – со слезой в голосе пролопотала она. А для верности добавила: – Думаешь, легко так – на шею лебединой песне наступать? Мне нужны дополнительные часы, чтобы тебя забыть…
Шишов тоже поторопился запечалиться:
– Я понимаю, понимаю… – несчастным голосом бормотал он, отсчитывая деньги за котят. – Конечно, можешь припоздниться… Я сожалею, сочувствую… Может быть, когда-нибудь я и соглашусь за тебя замуж… Ну, мало ли, вдруг там меня парализует, или еще какая хворь объявится… Так чтоб дочкам не мешать, тогда уж я к тебе…
«А я тогда, не раздумывая, сразу под поезд», – подумала Серафима. Однако горько затрясла головой, с печальной внимательностью пересчитала деньги и как тяжелобольная поплелась к дому.
Завернув за угол, она радостно передернула плечами, пошелестела деньгами и почти бегом пустилась в магазин. Сейчас она накупит конфет, йогуртов, будет лежать на диване и читать… И кто знает, может быть, найдет решение!
Книгу, которую любезно оставила ей пассажирка, она закончила читать, когда за окном уже серело утро. Никакого рецепта не нашла, зато обрела твердую уверенность, что свои проблемы решит сама.
– С чего начнем? – спросила она у своего отражения в зеркале. – Самое первое это… это здоровый, крепкий сон! Сейчас высплюсь, а там уже… Ну, Лилька, держись!
Проспав до двух дня, Серафима встала со светлой головой и весьма ценной мыслью в ней.
– И чего я такая дура? – спрашивала сама себя Сима, уплетая дорогие сардельки, которые вчера купила на «кошачьи» деньги. – Выход есть: в тюрьму я не сяду и денег платить не стану. Ну, во-первых, я и сама могу отыскать преступника, только взяться надо. А во-вторых… Можно и у Лильки столько грехов нарыть, что она и забудет, что такое шантаж! Хотя… последний вариант не катит. Лилька своего не упустит, так и будет всю жизнь тыкать – ты убила, ты… А интересно, кто же на самом деле убил того бедолагу? Надо все- таки сходить к его жене…
Чтобы поговорить с женой потерпевшего на доброй ноте, Серафиме пришлось побеспокоиться заранее. Сначала надо было все же отработать оставшиеся часы – не такие большие деньги она получала, чтобы плевать на работу.
– Ну, Серафимочка, как твое драгоценное здоровье? – тоном доброго Дедушки Мороза приветствовал ее Шишов. – Чего-то глазки провалились, губки сморщились, мордочка постарела… У меня баба Маруся была, так она так же выглядела, когда ее хоронили. Ты случаем не захворала? Выглядишь, как будто у тебя туберкулез.
Серафима выпучила на него глаза и страшно зашипела:
– Будешь приставать – завтра к тебе перееду. Туберкулез! Я, может, всю ночь не спала! Я, может, всю ночь плакала в подушку! Да чего стоишь-то? Поехали уже, вон сколько народу на остановке собралось, сейчас Федоров выедет, всех подберет…
Федоровы после вчерашних гонок сегодня принципиально не появлялись. Но ни Шишов, ни тем более Серафима особенно не скучали.
– Граждане! Не забываем о взаимной вежливости! – привычно надрывалась Серафима. – Помните, пассажиры: кондуктор тоже человек и хочет кушать! Поэтому не прячем кошельки, не прячем! Расплачиваемся! Женщина, веселее расплачивайтесь, веселее!
