Лилька подозрительно скосила глаз – правда плачет или все еще ржет подруга?
– Чего ты так расстроилась? – продолжала Сима уже спокойнее. – Твой Федоров все равно в марках не разбирается. А если узнает, что ты под одеждой такую прорву баксов таскаешь… Нет, Лилька, тебе Франция явно не подходит.
– Ты, Симочка, в женском белье разбираешься, как престарелая моржиха! – перекривилась Лилька. – Я бы даже сказала – как тюлень. Нет, как нерпа! Я ведь, наверное, не просто так его купила! Наверное, я собираюсь в больницу, на операцию! А там я в чем буду отдыхать? В чем меня осматривать будут? В шубе каракулевой?
У Серафимы даже дыхание сперло, так она взволновалась за Федорову. Больница, операция… А с виду вроде здоровая баба…
– Лилька! Ты подхватила, что ль, чего? – прижала руки к груди Серафима. – Как же тебя так, а? Наверное, опасно, да? А на что операция-то?
– На деньги, конечно! Теперь же кто тебя резать даром возьмется… – поправляла перед зеркалом волосы Федорова, уже забыв про некрасивый момент с бельем. – Только ты не говори никому. Понимаешь, по-женски это. Главное, Федорову не проболтайся, а то вся наша семейная жизнь под утес пойдет.
– Под откос… – автоматически поправила Серафима.
– Да какая разница-то? Короче – не говори.
Серафима сразу припомнила, что Лильке уже давненько под сорок, а детей у них с Федоровым как не было, так и не предвидится. Естественно, что Лилька не может пустить это на самотек. Только вот зачем от мужа скрывать? Хотя, кто его знает этого Ваню, может, он так собак навешает на бедную Лильку…
– А с операцией я как-нибудь сама… – рассуждала Федорова как бы про себя. – Вот только деньги принесут… Да еще теперь новую одежду надо подобрать…
Она уже вертелась перед зеркалом и передом, и боком, выгибала спину и втягивала живот, иными словами – любовалась.
– Ой, Лиль, а когда принесут деньги-то? Кто?
– Ты, – просто ответила Лилька, не переставая кривляться перед зеркалом.
Серафима прозрела. Так вот оно что! Подруженька мужа тревожить не хочет, а ее, Серафиму, готова вот так взять – и наизнанку вывернуть ради своего семейного благополучия! Причем о семейном уюте самой Кукуевой как-то никому в голову не приходит позаботиться! Ну уж нет, если уж так хочется им ребеночка заиметь, так пусть сами и поработают!
Кукуева тоже встала перед зеркалом, выгнула спину, втянула живот и стала похожа на коромысло.
– А кроме меня, у тебя вкладчики имеются? – между прочим поинтересовалась она.
– Ой! Я тебя умоляю! – фыркнула Лилька. – Тысячи долларов за глаза хватит! Еще и Федоров мне в рублях обещал тысяч пятнадцать. Правда, он думает, что мне на санаторий. Я уже все посчитала: если с первого раза все замечательно получится, то уложусь.
– Не-а, не уложишься, – печально скуксилась Серафима и упала на диван. – Я это к тому, что… Да сядь ты! Прям как блоха скачешь… Понимаешь, Лиля, я ведь свое расследование начала.
Лилька лениво повернулась и промямлила:
– Кукуева, а повеселее анекдота нет?
– А я тебе, Лиля, горькую жизненную правду! Серьезно говорю: я начала свое расследование, так что пусть тебе Федоров еще тысячу долларов добавляет.
Лилька широко распахнула рот и попыталась рассмеяться, но получилось совсем не весело:
– Ха-ха. Ты… Ты чо, свихнулась, да? Нет, совсем баба с ума сошла! Там милиция руки умыла, а она… Вот дура-то! Бедный Шишов!
– Ты Шишова не тронь! – повысила голос Сима. – И вообще! Тундра ты, Федорова. Лесостепь. Непроходимое болото! Сейчас столько детективов, ты хоть книгу в руки возьми! И везде обыкновенные люди раскрывают преступления.
Лилька попыталась припомнить, когда она и впрямь брала в руки книгу, чтобы утереть Симке нос, но не вспомнила и только недоверчиво перекосилась:
– Ты чо, Кукуева, там же, в книгах, вранье все!
– Не вранье, а вымысел. В книгах написали, а умные люди взяли и сделали! Что, скажешь, не слышала фразу «журналистское расследование»? Или вон программа идет, ведущий еще мощный такой парень… Так он все время говорит: «Наша программа провела расследование». А недавно я по телевизору видела, как одна женщина сама провела расследование и нашла того, кто убил ее сына. Потому что милиция у нас одна, и она везде не успевает. Так что ничем не могу помочь.
Лилька скисла. Она задрала голову вверх, в глазах уже плескались слезы, а подбородок предательски дрожал.
– А я уже и тапочки новые купила, и зеркальце… Конечно, если у тебя совести нет, проводи свое расследование. И пусть я так и не доберусь до врачей, и пусть мне будет хреново потом всю жизнь… Расследуй, чего тебе! Можно подумать, я у нее большие деньги потребовала!
– Ага! – криво усмехнулась Серафима. – А то ты потом еще бы не пришла!
– Ну, и пришла бы! Так это потому, что нам диван новый надо! А потом бы все! Забыла бы! А ты…
Лилька вскочила. Горе уже хлестало из обоих ее глаз, губы расквасились, и Федорова вылетела из квартиры Серафимы с громкими рыданиями.
– Интересно, а меня ей совсем не жалко? – растерялась Серафима. – Даже неудобно как-то, что это не я мужика поленом-то…
