хватало бешеных денег, которые невозможно скрыть, если они имеются в изобилии.
– Слышь, Сим, а она точно та Борисова? – прошептал Шишов тихонько, на всю комнату.
Кукуева вежливо откашлялась и уточнила:
– Если не ошибаемся, вы Борисова Анна Максимовна, жена Евгения Сергеевича?
– А, бросьте, какая там жена… – устало отмахнулась Анна Максимовна и тут же высокомерно вскинула голову. – Ну да, та самая! А что вы хотели? Хотя нет, стойте, я знаю, что вам надо. Но… не могу. У меня страшное горе, поэтому и не могу. Хотя деньги можете оставить, давайте. Через месяц весь план посадок будет у вас. Сейчас ведь все равно уже декабрь наступил!
Серафима аккуратно пристроилась на краешке кресла. Шишов тоже пристроился. И угодил как раз напротив бутылочки.
– Мы бы хотели… – начала Кукуева, но Анна прямо перед ее носом растопырила пятерню.
– Не надо! Все! Я поняла. Если вы настаиваете… Кстати, можете посмотреть альбомы, пока я выпью с вашим шофером.
Сеня претендовал на более высокую роль и пить за рулем не рисковал. Поэтому он только промычал что-то невнятное и потянулся за альбомами.
– Это для заказчика! Чего ухватил? – сердито икнула Анна и выдернула из-под его руки альбом. – Не лапай, пусть хозяйка выбирает… Мадам, выбира-ай-те!
Расстроенный Шишов и вовсе уперся взглядом в окно.
– Значит, так! – навалилась на стол хозяйка. – Предлагаю простенько – огромный газон… в одном… Нет, ты так не поймешь. Мужик, иди сюда!
Она сорвала с места Шишова и, безбожно шатаясь, притащила его в угол комнаты.
– Смотри! – обратилась Борисова опять к Серафиме. – Значит, тут замаздрячим газон. Канадская травка, такая ежом торчать будет, красота кошмарная. А вот тут… Мужик, передвинься! Вот тут у нас будут декоративные злаки, представляешь? Всякие там овсы, ячмени, можно даже рис посадить… хотя кх… рис не будем… А вот здесь взрыв хвойников. Такой буффф! – Борисова взметнула руки вверх, а потом сама же себе захлопала. Затем Анна снова ухватила Шишова и ткнула его на середину ковра. – А в центре… в центре будет цветочное буйство красок. Этакий фонтан из цветов! Буйство красок будет из незабудок. Белых и голубых. И все! И ничего больше! Ах да, вам же еще дом куда-то сунуть надо… Но… я не могу, у меня горе!
Серафима терпеливо слушала бред хмельной дамы и ждала, когда она выдохнется. Дама выдохлась на пятнадцатой минуте встречи. Заявив еще раз про горе, она опрокинула в себя рюмку и долбанула кулаком по столику:
– А потому что имею право! У меня горе! Вот только не надо глазки такие поросячьи делать! Мужик, это я тебе! Все вы твари… Скажи, как тебя зовут, тетенька?
Серафиме думалось, что выглядит она моложаво, во всяком случае, на «тетеньку» не рассчитывала, однако капризничать не приходилось. И она скромно пролепетала:
– Меня не надо «тетенькой» звать. Зовите меня просто Серафима. А какое у вас горе? Поведайте нам, облегчите душу. Все мы братья в этом бренном мире. Скажите, какой грех гнетет вашу истерзанную душу и… и… все.
Разрисованную под женщину-вамп Кукуеву неожиданно понесло на церковные проповеди, и она в испуге захлопнула рот. Молодая женщина, вероятно, тоже почувствовала, что мадам не совсем та, кого пытается изобразить, поэтому для повышения собственной бдительности осушила еще рюмочку. После чего взгляд ее затуманился, она и впрямь решила, что все здесь родственники, и приготовилась рассказывать. Сначала она завалилась на диван, высоко закинула ногу на ногу, плавно покрутила руками и сообщила:
– Я же за Борисова замуж выходила. Любила и вышла, чего такого-то? И он меня любил. Я же раньше не пила… И сейчас не пью. А выпиваю! И только с родственниками! Слышь, братан, налей даме стаканчик!
Шишов крепился из последних сил. Его мужская гордость уже клокотала где-то в горле, но он прилежно поднялся и налил хозяйке полную рюмку. После этого речь Анны Максимовны хоть и стала менее разборчива, зато уже не прерывалась.
За несколько минут доморощенным детективам удалось узнать, что первые годы семейной жизни Борисовы провели в любви и счастье. Евгений упрямо продвигался вверх по карьерной лестнице, прибывали деньги, а жена вместе с ним строила планы, вынашивала интересные идеи, подавала супругу свежие мысли и рвалась к работе. Ей просто так хотелось, хотя она могла этого не делать, муж буквально носил ее на руках. Аня никогда ни в чем не знала отказа. Единственный раз муж сказал жене «нет», когда она собралась на учебу в Англию. «Нет, – строго запретил он. – У нас еще здесь не все дела переделаны». Аня сильно удивилась – что такого не может сделать Женя без ее присутствия? «Мы еще не спроектировали детей!» – пояснил Евгений Борисов, и английский вопрос отпал сам собой. Над проектом срочно поработали и стали ждать ребенка. Эля родилась маленькой и болезненной. Конечно, в доме чуть не постоянно находился целый отряд нянек, медсестер, врачей и прочей братии, которая облегчала жизнь матери, но она никому не доверяла свою крошку. Аня сама кормила, переодевала, купала дочку и делала крохе массаж. Незаметно все дела мужа отошли в тень. Ей уже неинтересно было знать, что где творится, мысли были заняты ребенком, а вовсе не бизнесом. И между супругами образовалась трещина. Дальше – больше. Женя стал задерживаться на работе, перестал рассказывать Ане свои новости, на презентации отправлялся без нее. До Анны уже доходили слухи, что успешный бизнесмен вовсе не скучает без жены, а на банкетах ее место рядом с ним занимают первые красавицы города. Сначала Аня не поверила, но муж уже ничего и не скрывал. Анна стала бить во все колокола, но Евгений был для нее уже потерян. Однажды он и заявился домой в неурочный час, принялся в спешке носиться по комнатам и торопить жену:
– Так, Анна! Срочненько одеваешься, красишься, и со мной! Элю с няней. У нас мероприятие.
– Но… я даже в парикмахерскую не успею! – возмутилась Анна. – И потом, что за переполох? Я же совершенно не готова! Если тебе нужно быстро, иди один, я подъеду чуть позже. Неужели ты не можешь появиться без меня? Ты, мне кажется, уже напрактиковался. Сходил бы с очередной своей выдергой… Мне говорили, у тебя их рота. У тебя сейчас кто – блондинка? Брюнетка?
Она сложила руки кренделем и сделала презрительную улыбку. По правде сказать, Аня решила, что муж ужасно вытаращит глаза и начнет бурно опровергать сплетни. Она даже решила не сильно упираться, а
