Гнездилов с уважением посмотрел на спутницу.
– Да изверги просто, и все! – сочувственно проговорил он. – Такую умную женщину да в самое больное место – в плечо!
– Нет, не самую умную, – поперла из Серафимы самокритика. – Я ведь еще дома, когда у меня Маша была, насторожилась. Она мне говорит – зачем, мол, похищать ребенка, если не за деньги? А деньги ведь можно и за мертвого ребенка взять, правильно? Ведь отморозки так и делают! А тут, значит, столько усилий, и потом все бросили и драпать…
Гнездилов так увлекся, что чуть не врезался в придорожный столб. Он тут же заглушил мотор и уставился только на Серафиму.
– Ну, и почему?
– А потому! Потому что похититель был со слабыми нервами. В первый раз это у него было. И самое главное: Лильке не нужны были от Борисова деньги – он должен был стать ее спонсором! Желательно пожизненным. А я не догадалась.
– Да разве ж здесь догадаешься? – хмыкнул Гнездилов.
– Ты не поверишь, но что-то такое мелькнуло… – легко перешла Серафима на дружескую ноту. – Знаешь, когда Маша сказала, что у Тамары нет детей, я сразу вспомнила про Лильку. Ей же страшно нужна была операция. Правда, я не знала, какая именно, но насторожиться могла. Могла сразу задуматься – откуда Тамара узнала мой номер телефона, ведь я ей его не давала. А она звонила.
– Кстати, мне ты телефон тоже не дала. А мне нужен.
Серафима не сдержалась, фыркнула.
– Все-таки не советую. Маменька уже наверняка набросала черновичок брачного контракта.
Гнездилов проводил Серафиму до двери квартиры, но в дом она его не пригласила, сослалась на боль в плече. Тот вежливо откланялся и быстро сбежал вниз, пообещав завтра навестить.
Серафима осталась одна и вдруг сообразила: какое ж это счастье – хоть немножко побыть вот так, одной, в совершенной неприкосновенности и безопасности, делать что тебе вздумается и не думать о том, чем порадовать на завтрак прихотливого мужа.
Она врубила телевизор и стала слушать какую-ту занудную передачу про растения. Старенькая бабушка подробно объясняла, какой корешок в какой субстрат лучше всего приткнуть. Говорила бабуся нудно и долго, Серафима уже совсем было собралась переключиться, как вдруг старушка выудила откуда-то горшок с цветком красоты необыкновенной. Будто стая бабочек опустилась с небес. Серафима удивленно хмыкнула, а бабуся продолжала так же вещать на одной ноте:
– Это цикламен, или, как его еще называют, – дряква…
Ох, и ни фига себе! Так вот, значит, кем называет ее Шишов! Нет, ну если он видит ее такой… что ж, она согласна! Нет, ну надо же – дряква!
Утром Серафима проснулась оттого, что кто-то не то придерживает, не то поглаживает ее больное плечо. Она насторожилась, но глаз не открыла. Полежала еще немного.
– Шишов, ты, что ли? – спросила, не размыкая век.
– Ну да, я… пришел вот… Как ты тут, вся больная-то?
Пришлось глазки все-таки раскрыть.
Сеня сидел в белой рубашке, выбритый, гладко расчесанный и торжественно держал руку Кукуевой в безопасном положении.
– Ну, ты… ты, Шишов, вообще! – вызверилась Серафима. – Отдай руку-то! Нет, главное, совсем стыда нет! Как попал-то сюда? Дверь, что ли, снес? Ну, вообще!
Шишов поспешно отскочил к окну и оттуда уже оправдывался:
– И ничего я не сносил! Я вчера прям измучился весь – ищу тебя, ищу! А потом мне так говорят вежливо: «А ваша Серафима на джипере уехала. С тем лысоватым дядькой, который по фонарям стрелял!» Ну, представь, да? Про тебя такое сказать! Я, конечно, помчался домой, привел себя в парадный вид, и сразу к Сирене Романовне. Я же знаю – у нее точно запасные ключи есть. Так, мол, и так, говорю, потеряла ваша дочь ключи, потому что вы ее растяпой родили, а теперь она стоит перед своей дверью столбом, а вам на глаза боится показаться, знает, что вы ее не похвалите, и меня вот к вам послала. В общем, дайте нам ключи. Сирена Романовна похихикала, но ключи вручила. И вот я здесь… стерегу, чтобы ты руку не повредила… Нет, ну надо же, а я и правда подумал – а вдруг тот мужик у тебя?
Серафима натягивала халат и оттаивать не собиралась.
– Конечно, тебе, значит, по тетенькам шарахаться можно, а мне уже и в джип не сядь! Сам-то вон как загорелся, когда Елену увидел! Небось еще и бегал к ней?
– Ну, а как же? – искренне удивился Шишов. – Да если б не бегал, неизвестно, что бы с вами там, у дома борисовского, стало! Я ведь… Да чего ты кривишься-то? Слушай давай!
…Изгнанный Серафимой, Шишов приехал домой и решил целиком окунуться в расследование. Он хотел уже сразу дозвониться по телефонам, что дала Елена, чтобы назначить встречи, а там уж обставить Кукуеву по всем фронтам. Однако записной книжки в куртке не оказалось. Недолго думая, Сеня решил, что оставил книженцию у Елены. Он тут же сел за руль и мотанул обратно. Пока бывшая няня искала, куда бы могла упасть важная вещь, Сеня снова уселся за стол и стал расспрашивать женщину о всех работниках Борисова. И тут ему Елена выдала интересную новость: оказывается, к одной из их работниц, к Тамаре, частенько забегала ее родная сестра Лиля Федорова. Такого совпадения просто не могло быть! Сеня не мог поверить. Теперь ему не нужна была никакая книжка. Он несся домой и прокручивал в голове каждую уже известную мелочь. Все совпадало.
– Понимаешь, Сим, я-то ведь давно Ваньку Федорова знаю. И Лильку тоже. И меня удивило – отчего это Лилька перестала ездить на машине. Ванька столько времени на нее угрохал, а потом, с месяц назад, вдруг как отрезало. А тут оказывается, вот оно что! После такого и я бы за руль не сел.
