Серафима по инерции мотнула головой – да, мол, непременно в десять. А потом наконец догадалась спросить:
– Лиля, а чего тебя так тянет-то к этому покойнику?
– Нет, ну ты совсе-е-ем! – вытянулось лицо у Лильки. – Почему к покойнику-то тянет? Меня ты интересуешь!
Сима вытянулась в струнку и осторожно покосилась на подругу:
– А чего это вдруг сразу я?
– Ну а как же? Я же тебе говорила, что увлекаюсь психологией. Говорила?
– Нет, ты говорила, что психфак закончила.
– Да как я его закончу, если я его не начинала? Я просто… пока… интересуюсь… психологией! – чуть ли не по слогам объясняла Лилька Федорова Кукуевой. – А ты для меня очень интересна! Ведь ты только подумай – если это тот мужик окажется, значит, ты его собственноручно прихлопнула бревном. Но… А если ты, то почему не волнуешься? По всем законам живого организма ты должна трястись, бледнеть, в обмороки сыпаться, а тебе все по фигу!
– Ну так правильно! Потому что никого не убивала, – еще раз напомнила Сима.
Лилька сильно огорчилась. Она ухватила подругу под руку, наклонилась к ее плечу и принялась напевно объяснять:
– Нет, Серафима, убила ты, все правильно. Ты прибежала ко мне после той погони и в состоянии нервного возбуждения раскрыла страшную тайну, что, дескать, только что прикончила пьяного мужчину. А потом…
– Да не говорила я, что прикончила! Ты зачем ерунду городишь?! – обозлилась Кукуева.
Она вытянула свою руку из цепкой Лилькиной хватки, оттолкнула ту от своего плеча, отряхнулась, как мокрая собака, и стала шумно возмущаться, размахивая руками.
– Я только сказала, что шибанула его по голове. И то это была неправда. Он сам на меня накинулся и принялся ногой угрожать. А потом еще и про справку сказал, что, мол, сумасшедший и ему все можно. Ну и как, могла я на него кинуться?
Лилька нисколько не обиделась, что ее оттолкнули. Она снова прилепилась к Кукуевой, теперь уже с другой стороны, на секундочку нахмурила лобик и уверенно кивнула:
– Могла! Правильно, Сима! Все так и было – он тебе пригрозил, ты испугалась, а деньги он не отдавал, тогда ты спокойно взяла дубину…
– Я не брала! И вообще, вот уже мой дом, пришли мы. Спасибо, что проводила. Пока.
Кукуева снова выдернула руку и торопливо направилась в подъезд.
– Пока, Симочка! – на прощанье крикнула Лилька. – Я завтра за тобой забегу в десять! Не проспи!
Серафима поднялась к себе в совершенно отвратительном настроении. Нет, ну надо же – угрохать такие деньги на подарок, а в ответ получить убитый вечер! Лилька эта… А сам Шишов каков! Напился, уснул и бросил напарницу на растерзание Федоровой. Нет, послезавтра она обязательно ему все выскажет.
Пока Кукуева придумывала, что бы такое приврать, чтобы Шишову было невыносимо стыдно, в комнате затрещал телефон.
– Дитя мое, это мамочка! – услышала она в трубке бодрый голос Сирены Романовны. – Я вся дрожу от нетерпения. Немедленно рассказывай – ты околдовала Сеню своими чарами? Ты показала свои лучшие качества? Ты подчеркнула сегодня свою талию?
– Мамочка… – устало выдохнула Серафима. – Сколько раз говорить? Я не могу свою талию подчеркнуть, она у меня везде – и на линии талии, и на линии груди, и на линии бедер!
– Тогда надо было подчеркнуть жирной чертой! – не согласилась Сирена Романовна. – Ну да ладно, скажи, как Семен? Ему понравился мой справочник?
Кукуева минуту вспоминала, какой справочник должен был понравиться пьяному в дрова Шишову, но так и не вспомнила. Однако на всякий случай торжественно заверила:
– Мамочка, справочник – супер! Он ему понравился… я думаю… Да, он понравился.
– Я рада, – довольно прошелестела на другом конце провода мамочка и все же не угомонилась. – Я рада, что понравился мой справочник, а моя дочь?
– Я, мамочка, тоже рада, что ему понравилось, – тупо повторила Серафима.
– Сима, не юли! Семену понравилась моя дочь?
Все, что принадлежало Сирене Романовне, должно было нравиться всем. Поэтому Серафима не стала огорчать маму.
– Да, мамочка. Я ему понравилась еще больше справочника, – бесстыдно врала Кукуева. – Он, мамочка, у меня даже автограф попросил, но об остальном я расскажу тебе завтра, сегодня уже сил нет, я спать пойду.
Матушка покорно вздохнула, но тут же ее осенило:
– Хорошо, сейчас иди спать. А завтра я сама к тебе приду, и ты мне покажешь, как именно он на тебя смотрел! Потренируйся иди.
Серафима бухнула трубку на рычаг и почти без сил плюхнулась в кровать.
Наутро, ровно в десять, в дверь забарабанили с такой силой, что Кукуева не на шутку струхнула – вчера она выставила на балкон ведро картошки, так, может, этот самый балкон обвалился от тяжести? И придавил кого-то?
