Том 6. Проза 1916-1919, пьесы, статьи

Женщина. Мерси, мне даже неловко. Сами угощаете, а сами ничего не пьете!

Тиле. Нет, я тоже пью. Прощу вас, за ваше здоровье, Счастливая Женя!

Феклуша. И я!

Женщина. Я буду пьяная. — Ну — за здоровье того, кто любит кого!

Пьют.

Лимончика пососать. А вы сколько же за квартиру платите?

Тиле. Тысячу двести.

Женщина. С швейцаром?

Тиле. О да! С швейцаром!

Женщина. Это недорого. И место у вас хорошее. Ну — что? Что ты меня дергаешь?

Феклуша. Женька, сними шляпу!

Тиле. Но, Феклуша, фи! Ты невежлив с дамой, ты должен ухаживать за ней, а не дергать. Фи!

Феклуша. Пусть она снимет шляпу, скажите ей. Женька, сними шляпу!..

Женщина. Вот далась ему эта шляпа! Пусть сохнет, говорю, на голове скорей просохнет, новой-то ты мне не купишь.

Тиле. И дергать за волосы!

Женщина. Он не больно. А тут такой серьезный разговор, а он заладил… Это недорого, тысячу двести, очень даже недорого. Но только комнат вы напрасно не сдаете, зачем им пустыми стоять. Стоят пустыми… ах, вы уже опять налили, скорый какой!

Тиле. За ваше здоровье.

Женщина. Мое здоровье как маслице коровье. Нет, ей-Богу, стоят пустыми. И хорошие комнаты, всякий возьмет, мало ли надо кому, а то стоят пустыми. Наклейте на парадном билетик зелененький: сдаются две комнаты…

Тиле. И притом с окнами на солнце: это очень важно.

Женщина. Ну, и с окнами на солнце, отчего же? Напишите и наклейте, швейцар и наклеит, вам и трудиться не надо. Вы кухарку держите или в ресторане обедаете?

Тиле. В ресторане. С кухаркой, знаете, столько неприятностей…

Женщина. Какая еще попадется, ну еще бы! И до чего вы, мужчины, жить не умеете, даже смешно смотреть на вас!

Тиле. Еще рюмочку.

Женщина. Мерси, уж не много ли будет! Лимончика пососать. Ты опять? Ах, какой же ты неотвязный — ну что тебе?

Феклуша. Ты со мной пришла, а не с ним. Велите ей, Генрих Эдуардович!

Тиле и женщина смеются.

Женщина. Да с тобой же, с тобой, а то с кем же! Ну, давай губки, я тебя поцелую, не сердись.

Феклуша. Не хочу. Ты меня должна любить, слышишь?

Тиле. Он ревнует. Александров, неужели ты ревнуешь?

Женщина. Так ты еще и ревнивый, скажите пожалуйста! Ах ты егоза!

Тиле. Он очень ревнивый зайчик!

Женщина. О? Ах ты дурачок, Феклушенька. Гляди, вот и товарищ над тобой смеется, думает: какой глупый, а еще борода как у козла. У-у, ты, козлик!

Треплет Феклушу за бороду, тот счастливо хохочет.

Феклуша. Пусти! Женька!..

Женщина. А вот и не пущу. Ты будешь меня ревновать? Ты будешь меня ревновать? — зайчишка ты этакий. Вот и пошутила немножко, а теперь можно я выпить. Пей, Феклушенька!

Тиле. Она тебя любит, Александров.

Женщина. Конечно, люблю, он веселый. Ну, — эка разиня, что же ты на скатерть льешь? Ты лить будешь, а за тебя потом скатерть стирать надо, ты осторожней будь, нехорошо. Налили мы тут у вас, извините.

Тиле. Пожалуйста, это ничего. Скушайте эту грушу, прошу вас. Отчего ты не кушаешь, Феклуша? Кушай.

Феклуша. Я кушаю. Он очень добрый, Женя, он очень добрый, да?

Женщина. Они нас угощают, а сами и не пьют.

Тиле. Ну что вы!

Феклуша. Я вас очень люблю, Генрих Эдуардович. Я его очень люблю, Женька, он добрый, я его хорошо знаю. Он говорит: Александров! — а я тут как тут. От него не убежишь. Нет…

Женщина. Ох, спина что-то заболела сидеть. Можно, я на диванчик сяду, где помягче?

Феклуша. И я!

Тиле. Конечно, я прошу вас! Александров, что же ты не помогаешь даме?

Женщина (пьяно смеется). А то я сейчас посуду прибирать начну. Ей-Богу, какая глупая! Другие что, а я, как напьюсь, так сейчас тарелки мыть, ножи, вилки прибирать! Умора! Намою мало, а набью — наколочу целую гору.

Тиле. Если это доставит вам удовольствие…

Женщина. Ну что вы, я еще не пьяна. Ох, хорошо! (Садится на диванчик.) А что ж, зайчишка, садись, я тебе сказочку скажу. Жил-был зайчик, длинные ушки до самой макушки…

Щекочет ладонь Феклуши, тот смеется и отнимает руку. Тиле издали смотрит на них, его молчание кажется им его отсутствием.

Феклуша. Ты меня любишь, Женичка?

Женщина. Да люблю, люблю, а то что же делаю? Жил-был зайчик…

Феклуша. Ты озябла?

Женщина. Теперь согрелась, а то совсем скисла. Погоди, я шляпку-то сниму. Надоела, ну ее к черту! Перья тоже! Я, миленький, с пяти часов мостовую-то гранила, тут и ты скиснешь!

Феклуша (смеется). А у меня пятеро детей, и жена опять беременна. Ей-Богу!

Женщина (также смеясь). Ах ты заяц! Да на что ж тебе столько? У меня один был, да и того в помойку бросила, а ты — пять! Девочки?

Феклуша. Три девочки, и мальчик, еще умер, Саша. Сколько это всего будет?

Женщина. Ну, конечно, девочки, эка добро. А у меня мальчик был, плюгавенький, недоносок…

Феклуша. Нет, ты сосчитай!

Женщина. Да зачем считать, чудак человек? Какой счетчик нашелся, своих детей по пальцам считаем. Брось!

Феклуша. Нет, ты это напрасно, Женя. Считать всегда нужно, а то забудешь. Погоди, я его спрошу… Генрих Эдуардович, сколько у меня детей, а?

Тиле закрыл глаза в молчит.

Женщина. Задремал, кажется, тише ты! Пусть поспит.

Феклуша. А ты его не боишься?

Женщина. Чего же мне его бояться? Это вы невежливы, а они очень вежливы, они мне очень нравятся. Тише, пусть поспит.

Феклуша. Вот он умеет считать, так считает!.. У него — миллион!

Женщина. Да что ты!