– Не слишком ли много?
– Не ваше дело. Мы договаривались, так отдавайте! А то я ни слова не скажу!
– Да я, собственно, этого и хочу. Чтобы вы больше ни слова никому не говорили. Я ведь вас зачем пригласил… Это ведь я убийство организовал…
– Вы?!
– Угу, такая вот ситуация, н-да… – почесал переносицу Крылов. – А вас нанял, чтобы вы побольше шуму наделали, ну, чтобы все видели, что я, вроде как, переживаю, волнуюсь, все дела. А вот ковыряться вас в этом деле никто не просил, это уж вы сами расстарались, н-да… Вот и получается, что мне вас теперь прикончить надо.
Зинаида соображала туго.
– Подождите, это значит, вы что же – просто так шестьдесят тысяч выкинули?
– Ой, ну какие шестьдесят? Я вам фальшивки сунул. Правда, вы все же выудили у меня десять тысяч настоящих денег, я же думал, вам пятидесяти хватит, вот и приготовил столько «сувенирчиков», а вы шестьдесят потребовали, пришлось своими поделиться. Но их для доброго дела не жалко. Да и отработали вы деньги-то.
– Десять тысяч… Это на которые я жила… А те пятьдесят… Вы представляете, что вы наделали?! Я же дочери такого авторитета простые бумажки сунула!! – схватилась за голову Зинаида. – Ну все… Теперь он меня растерзает, как пить дать…
– Да не переживайте вы так, я вас раньше прикончу, – успокоил Крылов.
– Ну, знаете, вы человек ненадежный! Сегодня вы одно говорите, завтра другое, а вот папочка этой выдерги со мной обязательно разберется. Наверное, гад, иголки под ногти… Ой, ну надо же, какая неприятность… – переживала Зинаида, теребя молнию костюма.
Крылов только в удивлении разводил руками:
– Идиотка! Ей о душе надо беспокоиться, а она из-за каких-то фальшивок расстроилась…
– Кстати, об идиотах, – встрепенулась Зинаида. – Где Федул?
– А зачем он вам, барышня? Вам даже до себя самой никакого дела, вы все о деньгах беспокоитесь… Да, если вас это успокоит, могу сказать, что ваш авторитет Крюкин, или Крюк, как его кличут, арестован с конфискацией и с собственной дочуркой, и вовсе даже не из-за ваших фальшивок. Вы же с ней рассчитывались?
– Ну, слава богу…
– …А Федул вам и вовсе без надобности.
– То есть вы его отпустили?
– Зачем? Вот он, здесь, в багажнике, если есть желание, можете посмотреть.
Зинаида, конечно, до дрожи боялась смотреть, но… даже мертвому Федулу в багажнике было не место.
– А… как там открывается? – дрожащим голосом спросила она.
– Да легонечко нажмите, там сразу откроется.
В багажнике и в самом деле лежал Федул в форме трансформера.
– Ой, Зиночка, чего ж вы долго так… – недовольно пробурчал он, когда та отодрала скотч от его рта. – Из-за вас чуть не скончался…
Зинаида кинулась освобождать соседа от веревок, скотча и прочих пут. Ноги и руки никак не развязывались. Крылов уже выбрался из машины и стоял, поигрывая пистолетом, рядом.
– А говорите, я свое слово не держу… – скалился он. – Не трогайте его, пусть связанный сидит. Я же ясно сказал – не трогать!
Зинаида отошла на шаг в сторону и гневно прищурилась.
– Мразь! Его-то за что?! Он ни в чем не виноват! Боитесь, что он все расскажет?! Ха! Бойтесь! – понесло Зинаиду. – Отпустите несчастного Федула! Немедленно! Гад!! Вам на том свете все зачтется!
Последнее высказывание Крылова обидело.
– Нет, это, значит, я гад, да? А ваш Федул – жертва произвола, так, что ли?
– Так! Отпустите его! Он будет молчать, да, Федул?
Федул согласно закивал, опустив глаза.
– Да что вы? – дурашливо захлопал себя пистолетом по бокам Крылов. – Молчать он будет? А то я без вас не знаю! Конечно, он будет молчать! Еще как! Он ничего никому не скажет, потому что его давно нары дожидаются! Правда, Федул? Ну? Чего примолк? Расскажи, как ты Ульяну грохнул? А как Васильевых решил на тот свет отправить? Ну чего же ты?
– Федул, не поддавайся на провокацию! – заслонила его собой Зинаида. – Не давите ему на нервы, у него психика слабая.
– У него-то? А ну, Федул, давай, колись, – ткнул ботинком Федула Арнольдовича в колено Крылов, и тот начал послушно рассказывать.
Зинаида сначала слушала неохотно – мало ли чего может наговорить человек под дулом пистолета! Но с каждой минутой ее челюсть отвисала все ниже, волосы поднимались все выше, а глаза, выпучиваясь, становились, как у рака.
