человеческой натурой! А этот мальчик… Он жил. Жил каждым мгновением, всем телом, всей душой. И вряд ли нашлось бы хоть что-то, что смогло бы отнять у него эту жажду жизни.
Женщина едва слышно вздохнула: не хотелось ей отпускать его, но, зная волю своей богини, она не могла ей противиться. Коли уготована ему такая судьба — значит, справится. Значит, ничто не сломит его до поры…
Дар, упорно не замечая испытующего взгляда, продолжал трапезу. А потом спокойно встал, прошел в купальню с несколькими послушницами, и лишь там, когда не осталось в помещении ни одной живой души, откинул голову из воды на край бадьи и позволил себя издать вздох искреннего облегчения. Наверное, это все-таки волшебное чувство, когда с тебя снимают то, что гнет твои плечи. Но, не познавшим его, верно, и не понять вовек.
И войник, прошедши боль, любовь и апатию, снова вернулся к жизни, выкинув цепкие обрывки прошлого, как ненужный мусор. И потому спалось ему на деревянной лавке лучше и слаще, чем если бы он спал в кралльских покоях.
А черные Тени — наемники сразу двух государств, посланные по душу и тело войника — и впрямь промчались мимо по дороге, не заметив храма. Жаль только, путник не видел этого и не ведал о том, что готовит ему богиня, его богиня.
Ведь боги никогда не были бескорыстными…
В Эль-Шарр Дарен въехал в самый разгар дня: пришлось простоять в очереди с несколько оборотов, но бежать сейчас уже было бы глупо. Опытные войники у ворот смело обсчитывали неугодных им господ, но у Дара не возникло никаких вопросов насчет приемлемой пошлины. Сновали туда-сюда громкоголосые тетки с выпечкой, бегали чумазые дети с крайне счастливым выражением лиц, терлись в толпе воришки, норовя выхватить кошелек потяжелее… Дар, поймав очередного золотоискателя по чужим карманам и дав тому легкий подзатыльник, ухмыльнулся и вытащил собственный кошель. Денег было слишком много, чтобы рисковать потерей, храня те в одном месте, а потому основное хранилось в кожаном мешочке, находящемся вне прямой досягаемости уличных воров. А в кошеле оставалось полторы гнутых медных полушки.
— А не желает ли господин хороший на товар посмотреть?
Дарен оглянулся, поискав глазами объект звука, а, увидев его, понял, что господин желает, да еще как! Войник жадно созерцал скромную вывеску с несколько пылинок, а затем, решив все-таки не дожидаться ярмарки — такой соблазн был — и прямо тут купить себе нормальное оружие вместо палки- копалки, двинулся мимо зазывалы к хорошей дубовой двери.
— День к лету, — поприветствовал Дар хозяина.
В комнате царил приятный глазу полумрак, два окна, выходящие на оживленную улицу были завешены тяжелыми шторами, а другие два выходили во внутренний двор. На стенах блестели сабли, секиры, клинки, стилеты… В общем все то колюще-режущее, что обычно привлекает внимание входящих. Дарен, естественно, не стал исключением.
— Лето до осени, — ответствовал со смешком хозяин — бородатый мужчина лет пятидесяти, — только так уже лет пять как не говорят.
— Правда?
Мерцернарий обвел рассеянным взглядом комнату и вернулся глазами к ее обитателю.
'А глаза у него жесткие — бывший воин, — подумал Дар, — руку на отсечение дам!'
— Правда-правда, — усмехнулся тот, видимо, что-то подметив для себя в потенциальном покупателе. — Что тебе угодно, молодой человек?
Дар почесал затылок.
— Меч бы мне. Хороший.
— Что в твоем понимании 'хороший'?
— А Вы покажите на свое усмотрение, а я выберу, — наклонил голову войник.
— Смотри…
А следующие пол-оборота Дарен потратил на длительные переругивания, ибо хозяин оказался мужиком на редкость въедливым, и вовсе не спешил показывать то, за чем пришел молодой войник.
— Ну все, — разозлился он, — или вы мне сейчас показываете нормальное оружие, или я ухожу и хаю вашу лавку на все стороны!
— Да чего раскричался-то? Не у себя на огороде. Чем тебе этот меч не угодил?
Новенький, блестящий и, казалось, только и ждущий момента, чтобы лечь в чужую ладонь, клинок на самом деле был грубой подделкой под настоящее оружие.
— Тем, что после первого же удара раскрошится, как хрусталь под сапогами! — рычал Дар.
В конце концов, конечно, хозяин сдался и отпер маленькую неприметную дверку, но пока это произошло с Дарена семь потом сошло, если не больше. Он ненавидел глупых людей. А еще больше — упрямых.
'Другое дело! — обрадовался внутренний огонек темной сущности, — уж этим мы наколем, нарежем и повыпускаем внутренности!'
Наверное, его взгляд сразу упал на НЕГО, потому что лишь войник увидел его — так сразу же зазвенел в воздухе радостной струной отзыв меча, казалось — тот сам готов сорваться со стены и лечь в руку Дара.
'Мой, мой!'
Обтянутая черной кожей рукоять, с длинным массивным, но не отяжеленным лезвием, с вереницей заговора на Аршене (Аршен — полузабытый древний единый язык, аналог латыни); в меру блестящий и в меру опасный — идеальный меч. И наверняка очень-очень дорогой.
— Вот этот. — Дарен решительно указал на стену.
— Двадцать пять золотых дэров* (дэр — денежная единица Шатры)! — радостно сообщил хозяин, будто бы только и ждавший этого.
'Сколько?!'
— Не держите меня за идиота. Я таковым не являюсь. Поверьте, я за войну много оружия повидал и могу с точностью сказать, что дороже двенадцати с полушкой даров этот меч никто не купит.
— Дешевле двадцати двух я его никому не продам, — с усмешкой парировал мужчина, запустив пальцы в короткую бороду и с интересом рассматривая собеседника.
— Пятнадцать. Больше вам все равно никто не даст, — небрежно отмахнулся Дар, не собиравшийся тратить на меч больше, чем тот стоил.
— Двадцать.
— Шестнадцать? — наклон головы.
Хозяин лавки хмыкнул, поднял брови и вкрадчиво поинтересовался:
— А ты не охамел?
— Как хотите, скоро ярмарка, я там смогу дешевле купить. — Дарен демонстративно пожал плечами, не опасаясь насчет напускного возмущения хозяина: пока что торг лишь доставлял ему удовольствие.
— Восемнадцать. Мое последнее слово.
— Идет! — сразу же согласился войник.
Он и не рассчитывал купить его дешевле, чем за двадцать золотых дэров.
— У меня пятнадцать заросских злотов.
— Плевать. Золото — будь хоть в пушечном ядре — все равно золотом остается, — проворчал хозяин, снимая покупку, — ножны брать будешь?
Дар покосился на объект обсуждения.
— Да, пожалуй.
— Тогда еще один дэр.
— Не страшно.
В общем, расстались оба человека усталые, но обоюдно довольные сделкой. Хозяин оружейной лавки сможет, наконец, купить жене 'то самое колечко с изумрудом', а у войника еще оставалось без меры на постой.
