признать, что у мужчины оказался тонкий вкус – он сразу распознал во мне умницу и красавицу в одном лице и наговорил кучу комплиментов.
– Да это он специально, потому что кобеля вашего боял… – не утерпела Аллочка, но Ришар снова оскалил зубы, и Аллочка прилежно примолкла.
Гутя даже всерьез задумалась – не завести ли дома вот такую же псинку.
– Он говорил и говорил, а я слушала и слушала! – продолжала вспоминать Тамара. – Но тут Ришар сцепился с какой-то собакой, мне пришлось их разнимать, и Геннадий Архипович понял, что сейчас мне явно не до него. Он откланялся, но еще долго следил за мной глазами.
– А вы говорили, что он познакомился с вашей подругой? – снова напомнила Гутя.
Тамара перекинула ногу за ногу и замахала руками.
– О! Это было совсем не тогда! – и она снова завела глаза под люстру. – Мы уже встречались дня три, наверное. Ну и… понимаете, не хотелось слушать комплименты на холодном ветру, в полном дискомфорте, и я попросила Ульяну приютить нас. И вот мы встретились у нее.
Гутя сразу вспомнила, что уже слышала про Ульяну.
– Я надеюсь, вы, как честная женщина, пришли с собакой? – набычилась Аллочка.
– За кого вы меня принимаете? – фыркнула Тамара. – Я пришла одна, но разговор, как ни странно, вертелся только возле Ришара. Геннадия сильно заинтересовал мой кобель. Он мне такие вопросы глупые задавал! Например, сколько Ришар выпивает рыбьего жира? Или еще, даю ли я собаке сырое мясо. Но самое интересное – он вдруг покраснел и попросил меня, чтоб на его день рождения я подарила ему щенка от Ришара! Нет, вы представляете! Это от моего Ришара – и подарить! Я, конечно, так тогда кричала! Дескать, знает ли он, сколько такие щенки стоят! И вообще, почему это он мне ничего не подарил, а я должна элитными щенками разбрасываться! Я ж вам говорю – дитя наивное! И все, потом мы с ним больше не встречались. Зато он стал встречаться с Ульяной.
– О господи, – тихонько охнула Аллочка. – А с ней зачем? Тоже любовь, что ли?
– Ой, да какая там любовь?! – перекривилась Тамара. – Он ей голову заморочил, Ульяна взяла кредит и все деньги отдала Геннадию. Потому что он, видите ли, собирался покупать дом!
Гутя только помотала головой:
– Неужели он обманул? – не поверила она.
– Нет, не совсем. На дом у него денег не хватило, поэтому он продал свою старую машину, у него такая рухлядь была, вы не представляете! И купил себе сносную иномарку. Только на этой иномарке он и уехал – Ульяну даже не прокатил, а вот все долги ей оставил! На добрую долгую память, так сказать. Она, бедняжка, так расстраивалась. Ей пришлось съехать с квартиры, она даже пыталась ее продать: надо же было на что-то жить и кормить ребенка! – объяснила Тамара. – Это еще хорошо, что она взяла только сто тысяч. Зато теперь у нее так замечательно получилось! Она вышла замуж за какого-то архитектора и ушла в декрет. А кредит выплачивает этот ее новый муж. И квартиру не понадобилось продавать! Но все равно – как вспомнит, что Геннадий где-то на ее машине разъезжает…
– Да нигде он не разъезжает уже, – махнула рукой Гутя.
– Может, и не разъезжает, но я хочу вас предупредить, если вы надумаете встретиться с Ульяной, ее муж-архитектор вас обязательно спустит с лестницы, имейте это в виду. Он слышать ничего не может про Геннадия. Вот, собственно, и все.
Сестры переглянулись – больше ничего интересного Тамара сообщить не могла, и пора было уже прощаться.
– Уберите вашу собачку, – тонким голоском еще раз попросила Аллочка. – Нам уйти надо.
В этот раз Тамара легко вскочила с кресла, взяла Ришара за ошейник и вывела из комнаты.
– До свидания! – с чувством проговорила она, захлопывая за гостями двери.
Вечером, когда домой с работы вернулись Фома и Варька, Гутя в красках рассказала про посещение соседки Дарьи Викторовны. Рассказала подробно и про саму Тамару, и про ее подругу Ульяну и теперь только восторгалась, что беседа прошла в легкой и непринужденной обстановке.
– Такая откровенная дама! – удивлялась она. – Ну прямо все вот так взяла и выложила!
– А чего ей бояться, – хмурилась Аллочка. – У нее вон какой зверь сидит. Попробуй, задай ей не тот вопрос! А у меня, между прочим, несколько вопросиков на языке вертелось! Например, как это Геннадий познакомился с Ульяной? Может быть, она сама его к себе заманила?
– Да уж куда там! – отмахнулась Гутя. – Нам же ясно сказали, что это он сам к ней прилип да еще и вытянул из бедной, доверчивой женщины кредит в сто тысяч!
Фома пристально вгляделся в глаза тетке.
– Признавайся, Аллочка. А ты ничего лишнего не сболтнула своему кавалеру?
Аллочка как-то заегозила на стуле, а потом догадалась возмутиться:
– И с чего это я должна болтать что-то лишнее?! Ну чего я такого могла сболтнуть? Разве что проговорилась, что уже пахнет весной… Или про то, что небеса такие синие, а солнышко греет совсем по- весеннему?
– А может быть, про то, что ты хозяйка Гутиной квартиры? – невинно предположил Фома. – Или, что у тебя богатое наследство?
Аллочка поперхнулась:
– Это тебе Геннадий проболтался, да? – сначала набычилась она, потом спохватилась, что этого говорить не стоило, вальяжно развалилась, небрежно запустила пятерню в прическу и промямлила: – Ну было что-то такое… право, я не помню в точности… А чего ты опять прицепился-то?
– А того! – резко оборвал ее Фома. – Сдается мне, что женишок ваш, Февралина Власовна, был самый
