тебя твои-то детишки завелись, ежли ты в замужах не бывала, а?! Не крутись веревкой!! Отвечай отцу, паскудница!!
– Пап, ты чего орешь-то, как рыбак на льдине? – нисколько не испугалась отцовского гнева Аллочка. – Это и не мои вовсе дети-то оказались. Откуда-то набежали, стали меня за руки хватать, кричать «мама!», «мама!». А я смотрю – дети-то не мои совсем! У меня ж и вовсе детей-то не народилось еще. Ну а Геннадий этого не знал, думал, я ему приятный сюрприз хочу сделать… – она тяжко вздохнула и сказала: – Не вынес. Слабоват оказался.
Гуте очень хотелось задать Аллочке пару вопросов, но при посторонних не хотелось. А посторонние уже приступили к решительным действиям.
– Слышь, Никанорыч! – встрепенулся Тереха. – Надо с женихом-то встретиться! Чего ж это он творит, а?! Мы его вот так в мою машину запихаем, стеклоподъемничком головку прижмем…
– И роги ему отпилим! Хи-хи! Как моей Дуське – корове, прости господи! – пьяненько хихикал Петрович.
– Цыть! – долбанул кулаком по столу Влас Никанорыч. – Не могла моя Алка ему роги наставить! Нечего ему пилить! А ты, Петрович, будешь мне тут чушь про дочь собирать, так я тебе эти самые макароны на шею повешу, как бусы!!
Гутя поняла, что гостям уже не до хозяев, тихонько увела Аллочку в свою комнату, следом за ними шмыгнула Варька, а потом и Фома пришел. И все вместе они попытались разобраться – что же на самом деле произошло в загсе.
– Аллочка, ты сейчас не волнуйся, а просто вспомни, – теребила сестру за пуговицу Гутя. – Может быть, Геннадий тебе говорил, что у него какие-нибудь непонятные знакомые имеются?
– Или где-нибудь жена брошенная осталась? – подключился Фома.
На него злобно зыркнули, и он решил больше в процесс беседы не вмешиваться.
– Может быть, просто так про кого-нибудь рассказывал? – ласково спрашивала Варька.
Аллочка только надувалась индюком и отфыркивалась.
– Да чего он мне расскажет-то? Он только все меня расспрашивал. Вот так обнимет, бывало, за плечики, посмотрит в глаза пристально и пытает, правда ли, что папа у меня генерал московский, или еще – в самом ли деле твоя, Гутя, квартира на меня переписанная… – Аллочка мечтательно закатила глазки и вспоминала приятные мгновения. – А потом еще спрашивал, в каком банке мои сбережения, очень волновался, чтоб тот банк не лопнул…
Варька прикрыла распахнутый рот ладошкой, затем все же решилась уточнить:
– И ты, Аллочка, что же – всю эту лапшу ему на уши вешала? То есть… что у тебя отец генерал?.. Квартира?.. Да как же ты могла?
Аллочка всерьез обиделась на непонятливую племянницу:
– А чего не мочь-то? Нет, главное, она еще удивляется! А как мне было мужика заинтересовать, если у Гути в каталоге все женщины с машинами, с квартирами, да еще и в бриллиантовых колечках? Мне что же – всю жизнь в невестах торчать?! «Как ты могла-а-а!» Конечно! Пришлось немножко приукрасить мое состояние! Гутя, между прочим, я все хотела спросить, а ты что, и в самом деле не собираешься квартиру со мной разменивать?
Гутя на такой вопрос и вовсе решила не отвечать – она уже столько лет ждала, когда у младшей сестренки проснется хоть какая-то совесть.
– Единственное, что меня теперь успокаивает во всей этой истории, – с облегчением вздохнула она, – так это то, что жених оказался умственно нормальным. А то, когда он тебе, Аллочка, предложение сделал, я уж подозревать начала, что у него с головой проблемы, не перешло бы по наследству. А если из-за папочки-генерала…
– Вот и я говорю! – всхлипнула Аллочка. – Мужик нормальный, а Фома его упустил!!
Фома отвернулся к окну и стал пристально разглядывать, как огромная ворона с куском колбасы громоздится на ветку тополя.
– И ведь у людей не всегда колбаса на столе, а тут ворона – и с сервелатом! – удивленно воскликнул он.
Варька подошла к окну, резко дернула Фому за футболку и вернула мужа в семью:
– Я думаю, сделаем так, – приняла она решение. – Мама… Мам, когда у вас встреча с вашими девицами?
Девицами Варька называла незамужних женщин из Гутиного каталога, которым не стукнуло еще шестьдесят.
– Так завтра и соберу! – мигом откликнулась мать. – Мне чего: скажу, что поступил новый жених, и попрошу посмотреть фотографии.
– Вот и хорошо. Посмотрите фотографии, а потом ты тихонько вызнаешь, не держит ли кто обиду на Геннадия Архиповича, как-никак он со всеми там у вас в любовь играл, очень ласковый мужчина, – сказала Варька. – А я завтра на сеансе тоже постараюсь что-нибудь вызнать.
Варькины психологические сеансы имели среди клиентов Гути большую популярность, и девушка решила этим воспользоваться. Раньше Варвара работала в одной фирме, и ей там нравилось, но после того как однажды она простояла на остановке полтора часа и сильно простудилась, Фома запретил ей работать вдалеке от дома. Вблизи же Варя ничего подходящего найти не могла, и тогда она пошла на курсы психологов, потому что психология всегда притягивала ее. Незаметно для себя девушка так втянулась в новую профессию, что и дневала, и ночевала в обнимку с трудами известных психологов. Гутя же, видя, что рядом проживает совершенно бесхозный психолог, решила немедленно прибрать такого специалиста к рукам. Теперь она могла смело говорить, что «их фирма по созданию семьи предоставит вам, если не жениха, то уж психолога непременно! Правда, за отдельную плату». Люди пошли, Варька старалась вовсю, и дело от этого только выигрывало. И вот сейчас Варвара решила использовать производственное положение в личных целях. И в самом деле, надо же было узнать, кто это свел многолетний маменькин труд к нулю.
