Подруга ушла не скоро. Кире пришлось выслушать, как Маше стало тяжело работать, как трудно доставать товар по низкой цене, а покупатель совсем обнищал, не хочет нести ей свои «денюжки». Только звонок Ольги из далекого Таиланда заставил Марию отправиться домой – Кира переключилась на дочь, и происшествия подруги отошли на второй план.
Кира поговорила с дочерью и блаженно улыбнулась. Нет, хорошо все-таки, что она заставила девчонку поехать отдыхать. Там белый заграничный песок, незнакомое море, самые настоящие пальмы…
В дверь настойчиво позвонили. Влетел Кауров. Вероятно, его переполняли какие-то дикие чувства, потому что ноздри его раздувались, глаза метали молнии, а по скулам перекатывались бурные волны. Однако мужчина заставил себя ласково растянуть губы в улыбке, в глазах его появился мед, и он вальяжно устроился на диване.
– Ну, что у нас нового, кроме ваших любовных заскоков?
Кира нервно передернула плечами. Любовные заскоки случились, между прочим, не у нее, а у Машеньки. Так что Кауров обратился не по адресу! А она, Кира, к нему, к этому напыщенному павлину, и вовсе… И еще – главное, Анечки какие-то у него из комнаты выскакивают!
– Вы мне вот что скажите… – начала было Кира.
– Мы что – опять на «вы»? – перебил ее Кауров. – Сразу говорю, я «выкать» не собираюсь, это мешает работать.
– А отчего это вам мешает?! – вскинулась Кира. – Работать?! Так вы и так ни черта не работаете! Я для чего к вам обратилась – чтобы вы нам, несведущим женщинам, помогли мальчонку найти, а вы?! Мы же все с Машей делаем сами! Она в больницу проникла, может, там что-то с любовником Дарьи Русковой высветится, я тоже тружусь… А вы?! Только приходите, командуете тут! Еще и Машу к какой-то соседке вытолкали!
Кауров расцвел окончательно. Так и казалось, что сейчас он начнет старосветски приседать и кланяться.
– Ах, вон ты о чем вспомнила… Кстати, большое тебе спасибо за сказочный вечер, – весь так и лучился он, демонстрируя прекрасные зубы. – Маша была неотразима! Кстати, а у меня подарок для тебя. Это, так сказать, в знак благодарности…
Кауров вскочил, понесся в коридор и приволок яркую красочную книжицу.
– Вот, Кира, это тебе! Роман любовный, обалденная вещь, соседка читала – говорит, до самых почек пробирает. Так ты почитай, может, и сама чему научишься, тебе бы не помешало…
Кира с сомнением взяла книгу. Ничего особенного. Картинка, правда, красивая… ну что ж, она, правда, не любит любовные романы, но если знающие люди советуют.
– Хорошо, я перед сном почитаю. А ты что же, так ни на шаг и не продвинулся? Ты же обещал зайти к Русковым…
Кауров моментально превратился в себя прежнего – дурацкая улыбка исчезла, глаза взглянули жестче, а брови резко встретились на переносице. Нет, такой он Кире нравился куда больше.
– Был я у Русковых. Тут, понимаешь… оказывается, к Дарье… Ивановне… черт, никак не могу звать ее по отчеству, она же совсем молодая женщина. Ну так вот, ей, оказывается, в первые же дни после пропажи ребенка кто-то звонил. Неизвестный мужской голос назначил ей встречу где-то у черта на куличках. И попросил ее немедленно прийти, потому что у него были сведения о ее сыне, Диме Рускове. Дамочка, как и полагается, сообщила об этом милиции, да у Русковых, по-моему, и телефон уже на прослушку поставили. Ну и, ясное дело, Дарья направилась на встречу с целой гирляндой сотрудников нашей родной милиции. А тот, кто ей звонил, видать, вовсе не был окончательным дураком, потому что на встречу не явился и больше не звонил! Уж что он там себе надумал – но его сообщение так и осталось нераскрытой загадкой.
– Ну конечно! Нашли, с кем договариваться! – вскочила Кира и забегала по комнате. – Она ведь не в своем уме, я же говорила! Ну почему меня никто не слушает?!
Кауров как-то очень пристально посмотрел на Киру и почесал затылок.
– А я вот думаю, что Дарья – никакая не сумасшедшая.
– Правильно! Я дочь черт знает куда отправила, от ее нападок подальше, а теперь – не сумасшедшая! А чего же она тогда на меня так накинулась? Я-то при чем? Меня даже еще не было на работе, когда мальчика якобы привели!
– Ну… мало ли, ее тоже надо понять, шутка ли – ребенка похитили! И потом, разговаривать там все равно не с кем было – у самого Рускова врач дежурил, с сердцем у него нелады случились. А Дарья… Мы с ней вполне нормально поговорили, надо же было выяснить круг ее знакомых, сама говоришь – к чужому человеку мальчишка бы не подошел. А уж знакомых у них – мама дорогая! Я замучился, пока всех переписал, а потом их ведь надо было проверить. Хорошо, знакомства кое-какие имеются, парни помогли. Короче, пробили, кого сумели, отсеяли ненужных. Осталось немного – две личности.
– Кто? – у Киры загорелись глаза.
– Эк тебя разобрало! – усмехнулся Кауров. – Ты меня сначала чаем напои, мясом накорми, в баньку отправь, а потом уже и о деле пытай – ты же воспитательница! Знаешь, как это в русских традициях делается, – он принялся откровенно издеваться.
Кира занервничала.
– Да что же, у тебя дома баньки нет? И ко мне опять голодным заявился?
– Нищета… – проскрипел Архип, важно направляясь в кухню.
– Вот, нищета и есть, – ворчала Кира, собирая на стол. – Ну, садись, ешь, а в ванну не пущу, не рассчитывай. Пей и говори, чего томишь?
Кауров, хитро поблескивая глазами, с удовольствием выхлестал огромную кружку чаю, а потом смилостивился.
– Понимаешь, человечек один наметился, даже не один, но один уж больно колоритный. И не столько он сам по себе, сколько…
