– Сейчас вытолкаю вас за порог и захлопну дверь, – вежливо предупредил хозяин, и губы его опять дрогнули. – У вас есть деньги на обратную дорогу?
– Ни фига! Я никуда отсюда не уйду! У вас есть жена?
– У меня есть нечто пострашнее, – усмехнулся Кауров и крикнул в комнату: – Босс!
Из комнаты неторопливо вышел огромный пепельный дог и уставился на хозяина. Вернее, дог был голубой. Самый настоящий голубой, но в последнее время Кира даже слово это опасалась произносить – на телеэкранах и в быту так испохабили этот цвет, что для себя она решила – пес пепельный.
– Впечатляет? – спросил Кауров, щурясь, как кот, и все еще не приглашая даму в комнату.
Кира вытянулась в струнку, от обиды у нее запрыгал подбородок: такой подлости она не ожидала.
– Ну? И какую сказку вы хотели рассказать мне на ночь? Что-то про страшное похищение и еще про дикую угрозу, так, по-моему? – вовсю кривлялся довольный собой Кауров. – Вы здесь будете сочинять, или в кухню пройдете? Или вы намерены, как Шехерезада, излагать все в спальне?
Кира устало слушала его болтовню, и он ей делался с каждой минутой все противнее. Кого он из себя корчит? Надо же, пса позвал, герой! Можно подумать, она силой его брать пришла. Презрительно хмыкнув, Кира безнадежно помотала головой и выскочила из квартиры.
Поймав такси, она добралась домой без приключений. Уныло прошла в комнату, еще раз добрым словом вспомнила бывшего супруга и попробовала вновь снять напряжение слезами. Однако плакать она не могла – ее распирало от злости. Так что же делать? Что?! А ничего! Не надо ни на кого рассчитывать, следует надеяться только на свои силы. Завтра с утра она позвонит Русковым и сообщит, что нашла частного детектива, который вплотную займется поисками. В крайнем случае, можно позвать на подмогу Машу, подруга своими габаритами непременно внушит мамаше если не уважение, то хотя бы опасение, и, может быть, Рускова оставит Ольгу в покое, пусть хотя бы ненадолго. За это время Кира сама раскроет это похищение. Ну, пусть не раскроет, но что-то предъявить им сумеет! А это «что-то» окажет неоценимую помощь в поисках Димки. Бедный парнишка, где он сейчас? Ладно, если ему тепло, сытно и не страшно, а если нет? Кира все же не удержалась от слез, а потом, наревевшись досыта, забылась беспокойным сном.
Проснулась она от того, что кто-то бесстыдно ее разглядывал.
– Крепко же вы спите, – хмыкнул неизвестно откуда взявшийся Кауров. – А говорили – горе, беда, помогите!
Кира на минуту представила, как она сейчас смотрится: без макияжа, с расквашенной после ночных слез физиономией, и повернулась к незваному гостю спиной.
– Ничего себе! Перед ней мужчина стоит, можно сказать, помощь пришла, а она – тылом поворачивается! – возмутился Кауров.
– Выйдите немедленно, мне надо привести себя в порядок, – рявкнула из-под одеяла Кира.
Кауров, хмыкнув, великодушно удалился.
Кира вскочила и ринулась в ванную комнату… Свежая, неброско накрашенная, она почувствовала себя куда уверенней, однако выходить к Каурову не спешила. Она просто его не замечала. Интересно, правда, узнать, как он вызнал ее адрес, как проник в квартиру… но чем меньше мужиков спрашиваешь, тем они охотнее рассказывают.
– Алло, Маша? Твой дома? Ах, опять в командировке? Вот что, спустись ко мне, разговор срочный.
Маша неслась по подъезду так, что у Киры в серванте позвякивала посуда. Кауров с фальшивым вниманием разглядывал журналы по вязанию.
– Зачем звала? – ворвалась подруга, тяжело дыша.
– Маша, нам с тобой нужно расследовать серьезное дело – похищение ребенка! – с суровым лицом сообщила Кира.
Маша с готовностью мотнула головой и тут заметила гостя.
– Кира-а-а, а ты не одна? – тут же кокетливо замурлыкала она, превращаясь из слонихи в кошечку, пусть даже излишне упитанную. – А я ничего… вам не очень… помешаю?
– Ах, ты про этого, не обращай внимания. Он тут случайно появился… Наверное, ключ у меня спер, а теперь вот сидит, вязать надумал, – махнула рукой Кира и принялась красочно рассказывать все, что знала о похищении Рускова Димы.
Конечно, она старалась именно для Каурова, поэтому подробно останавливалась на деталях, поясняла, кто есть кто, и даже высказала свои соображения:
– Я думаю, мне надо самой с ребятней поговорить, не может быть, чтобы они Диму не видели. Завтра же на работе опрошу всех детей.
– Неправильно, – не выдержал Кауров. – Надо не завтра, а прямо сегодня пройтись по домам и поговорить не только с детьми, но и с родителями, они же приводили своих детей, могли что-то заметить.
– Вот, правильно он говорит, я сама только что хотела так сказать, – поддакнула Маша и постаралась красиво закинуть ногу на ногу.
Ножка была кругленькая, бутылочкой, она соскочила с коленки, и «красивости» не получилось. Однако гость этого, похоже, не замечал. У него был серьезный, сосредоточенный взгляд, и думал он явно не о женщинах.
– А что родители? – снова спросил он.
– Родители? Расстраиваются, с ума сходят. Я же говорю – Дарья Ивановна грозилась убить мою дочь Ольгу. Очень дикое намерение – я никогда не обижала Диму…
– К ним придется еще раз наведаться, – задумчиво проговорил Игорь Андреевич и вдруг очнулся. – У вас чай-то есть в доме?
