так боялся! И, главное, не уколов, а что его милиция повяжет. Ну свихнулся мужик, что поделаешь. Но самое страшное – ночью говорить начал. Что ни спроси, он тебе сразу выложит. Да еще подробно так. Я сначала, когда в первый раз услышала, только похохотала, про баб его спрашивать начала, дебилка. А утром-то когда проснулась... На мне волосы зашевелились! Да он же так кому ляпнет, мне что, опять к матери? Я ж всего лишусь! Ну и... я уже давненько к Курапову съездила, попросила, смехом вроде бы, чтобы он мне этого яду дал, а то, дескать, собака на улице проходу не дает. Он дал, но опять так хитренько посмотрел, все еще раз объяснил и прохихикал: «Небось старого мужа на нового сменить хочешь». Ой, мне после этих слов жить не захотелось. Ну я и... на нем же пузырек и проверила.
– Ну совсем уж, – охнула Василиса. – И как он только из рук твоих выпил!
– Да он и не из моих. У них молочница была, веселая такая тетка, мы у нее тоже раза два молоко брали, я с ней минут пять поговорила, узнала какую баночку она Курапову приготовила, ну и... туда..
– А если б кто из домашних выпил?
– Да он же один жил! Это ж он про тещу-то для смеха говорил, – вытаращила Дарина невинные глазки. – Ну ничего. Не обманул. Говорят, через два дня его нашли, на сердце списали...
– Ну и как ты от Дубининцева-старшего избавилась?
– А вы уже догадались, да? Ну, что я избавилась? Интересно стало? Я ж говорю – сплошная романтика! А от него обычно – взяла яда налила в молоко, и все. Ой, ну тут вообще складно получилось. Игореха приехал, увидел нас в одной постели ну и... на отца кинулся. Как они дубасились там, я не видела, убежала. А потом, на следующий день: Женечка – раз – и скончался. От яда. А я – в голос. Типа – что ты натворил, у него сердце слабое было, ты убил родного отца. Теперь все это докажут. Я думала Игореха от испуга вместе с отцом помрет. Он даже ничего меня не спросил про то, с какого перепугу я вместе с его отцом в постели оказалась.
– Так зачем же ты его убрала?
– Так это он про постель не спрашивал, боялся. Он же у меня в кулаке был. Но зато потом, когда узнал, что все по наследству мне переходит как законной жене!.. Вот он тогда повизжал! Даже из дома сбежал и женился на какой-то колоде.
– Ну, я смотрю, ты не слишком переживала. У тебя вон какой заместитель.
– Ну да, на деньги-то кто только не набежит, – легко согласилась Любовь. – Но... не так давно приходит ко мне Игореша и противненько так улыбается. «Я, говорит, долго думал, и как это батя капитал нажил. Вроде не больше других зарабатывал, а тут ко мне один мент заявился, все выспрашивал, интересовался батюшкой. Спрашивал, не папенька ли мой порнуху снимал? Что-то ему так показалось. Так вот я и думаю, а кто б его надоумил? Нет, я его, конечно, убедил, что мой батяня был образцовым семьянином. Но... думаю, а не побеседовать ли мне с ним по душам? Тем более что ты, насколько я знаю, делиться со мной не собираешься...» Я тогда даже зубами застучала. Вот напала дрожь, и хоть ты руками челюсть держи – прыгает и все! Но сама держусь, улыбаюсь. «Ты, говорю, можешь мне тут что хочешь заливать, наша милиция все не торопясь делает. Даже если Женечка в чем и виноват, они за давностью поднимать ничего не станут. Им без того хлопот хватает». А он мне: «Фиг ты угадала! Из-за этого дела поднимут! Потому что, как выяснилось, на одном из фильмов дочка какого-то знакомого мента, которая пропала. Отец так и не смог ее найти, из органов ушел, а потом... когда девчонку в лесу истерзанную нашли, повесился. Так что... в этом деле пороются».
Василиса побледнела:
– Это Дубининцев маленькую Инночку?.. Ей же всего восемь лет было...
Она хорошо помнила, как несколько лет назад у одного из Пашкиных друзей, Степана Зеленцова, пропала дочка. Степан в одну неделю из веселого парня превратился в седого старика, они с женой так ждали ребенка, и Инночка у них была единственной. Искали долго и чем дольше искали, тем больше Степан понимал, что живой девочку уже не найдут. Но до последнего надеялся. А когда его вызвали на опознание и он своими глазами увидел, что сделали с его ребенком... Он не выдержал. Не смог жене в глаза взглянуть, повесился в тот же день.
А оказывается, убийца был Дубининцев! И восьмилетняя девчушка погибла из-за денег и прихоти вот этой раскрашенной твари!!!
– О! А ты знаешь ее, да? – распахнула глаза Дарина. – Ну вот, он мне точно сказал, что будут искать. Ну понятное дело, Игорек давай пальцы гнуть! Тогда...
– Тогда ты его и прикончила?
– Ну опять ты без романтики!! – капризно махнула ручкой Дарина, снова закатила глазки и продолжала тягуче. – Сначала я кинулась ему на грудь и стала врать, как его отец принуждал меня, беззащитную, к сожительству! А он, Игорек, был так далеко! И совсем не вспоминал о своей девочке! И эта девочка... чтобы дождаться своего любимого Игорька!.. решила пожертвовать честью! Во имя любви! Ну как?
– Хреново, – перекосила Василиса разбитую губу. – Сначала выставила, сказала, что ни копейки не дашь, а потом, когда прижали, начала слезы лить?
– И чего? Я ж ему объяснила – любила, но боялась, что не простит. И потом, я ж его не сдала ментам, когда он Женечку грохнул! А это самый показатель любви, Игорек оценил.
– И поверил?
– Не то что поверил. Я его еще убедила, что ему надо тебя придушить, тогда этот мент все бросит и будет искать убийцу своей матери. Но у него не получилось. А так бы все классно вышло – вроде бы на нем все сошлось, а он, бедняга, взял и помер. От сердечного приступа.
– Не угадали вы тут с приступом. Ребята сразу определили, что отравление.
– Ух ты, поумнели, значит. Но все равно. Было б уже поздно – ни тебя, ни убийцы...
– И вы еще раз решили меня прикончить?
– Ну а чего делать-то? – вытаращила глазки Дарина. – Ты вообще обнаглела! Роешь и роешь! И еще баба эта, подружка твоя... Она когда мне телефон Игоря передавала, я чуть не поседела! Я ж ему говорила, чтоб он все стер! А он ни фига не послушал...
– Ну отчего же, меня он сразу захотел придушить.
– Сказала бы спасибо, что не задушил, а тебя в дебри потянуло! Когда Раиска мне позвонила, я чуть не обалдела! И сюда уже добралась! Ну вообще никакой совести!
– А у тебя совести воз! Да хрен с ней с совестью! Неужели думала, что все с рук сойдет?
– Да мне-то надо было тебя грохнуть, а потом пускай менты носятся, ищут. А мы к тому времени уже уедем за границу!
– Вас бы на границе задержали.
– Нас – нет. Мы уже и паспорта поменяли, за деньги все просто! Мы уже и продали все. Завтра и отсюда съедем. Нам за домик уже и деньги выплатили. Видала, какой у меня жених!
– Погоди, все же не поняла, а почему именно меня?
Дарина закинула ногу на ногу, откинула голову и... и вздрогнула от страшного звона.
Сначала вдребезги разлетелось окно, а потом... потом в окно полезли черные ниндзя-черепашки. Во всяком случае, Василисе так показалось. Пронзительно завизжала Дарина, послышалась стрельба, крики, маты. И через пару минут Дарина лежала на полу, рядом с Василисой. А та... медленно ползла в бок.
– Валерка! Тут... Павел Дмитриевич!! Звоните медикам! Срочно!!! Ваш мать... да нет, я не матерюсь, тут на самом деле вашу мать... поймали. Похоже серьезно!
В просторную палату всунулась голова с остреньким длинным носом.
– Вася, ну ты уже готова? Там за тобой Пашка заехал. А девочки ждут дома. И Лидочка там. И Ольга пришла, представляешь? Только без Василька, с Володей оставила. Они тоже хотели, но у Васи лезут зубки. Мы уже решили – первый зубик будет твой.
– Совсем с ума сошли, – бурчала Василиса, собирая пакеты. – Уже детские зубы разбазаривают. А врач что, не придет?
– Он там, в коридоре с Пашкой разговаривает.
– Ну теперь все, – безрадостно вздохнула Василиса. – Считай девчонок к нам переселят, чтобы мы с тобой носа не могли высунуть.
– Но зато какое дело-то раскрыли! Если и сейчас твой Пашка нам спасибо не скажет. Я прямо... прямо сама встану и скажу! И даже низко нам в пояс поклонюсь. А все ты!
– Ты только расскажи, как вы так вовремя? А то сколько лежала – ни одного словечка про то, – что там
