– Олимпиада!! Даже не думай шелохнуться!! Закрой рот, говорю! Ты сейчас полквартала снесешь своим языком!! Господи!! Ну почему ее просто не застрелили потихоньку?!! Нас-то за что?!
Несчастная женщина на скамейке тоже хотела бы знать – за что ее, но спросить было опасно. Да и не у кого. Ну а потом уже на крик сбежались и остальные.
– А дальше ты знаешь, – закончила невеселый рассказ Олимпиада Петровна, уминая последний пирожок.
– Да… Потом прибежали мы… я то есть… Тут же случайно оказалась Милочка и вызвала милицию, – припомнил Дуся. – Вернее, не милицию, а минера.
– Интересно знать, откуда она знает номер телефона этого минера? – скривилась Инга.
Все обернулись к Милочке.
– А и правда – откуда? – подозрительно поджала губы страдалица.
– А я и не знаю, – нисколько не смутилась девчонка. – Я просто взяла и позвонила в милицию. А те спросили – что, мол, у вас там стряслось? Ну я и рассказала! Это они уже сами сапера послали. Мне вот тоже очень любопытно – почему это все соседи из своих домов повыскакивали, а Инга так и не вылезла? Могла бы из окошка посмотреть, между прочим. Тогда бы сразу увидела, что на лавочке сидит наша хозяйка с бомбой на шее, и сама бы в милицию звякнула. И не пришлось бы вам, Олимпиада Петровна, столько времени нас ждать… Хотя, может, она и выглядывала, может, и видела…
Теперь все взгляды уперлись в покрасневшую Ингу.
– Ну? – сурово рыкнул Дуся. – Чего не выглянула?
Повариха возмущенно поводила глазами, а потом ткнула Евдокиму в нос сковороду с котлетами:
– Вот! Я занималась вот этим! Некогда мне по окнам заглядывать да по киношкам с молодым отцом носиться! Я котлеты жарила! А когда они на сковороде лежат, они так шипят, что я сама себя не слышу! Олимпиада Петровна! Помните, вы мне предлагали телевизор включать, когда я варю? Ну чтоб мне не так одиноко с этими кастрюлями было, помните? А я вам что ответила, помните?
Олимпиада Петровна не помнила. Она недоверчиво щурила глаза и поджимала губы.
– А я вам ответила, что никакого телевизора мне вовсе не надо включать, потому что, когда здесь все шипит и шкворчит, я все равно ничего не слышу, помните же! Яков Глебыч меня тогда еще глухой тетерей назвал!
Пришлось согласиться. Яков Глебыч Ингу тетерей называл неоднократно, и глухой, и всякой разной. Олимпиада Петровна совсем уже было перевела свой взгляд на серенькую Верочку, но та торопливо заговорила:
– Вы на меня даже не смотрите! И даже не говорите ничего! Мы с Машенькой ходили в поликлинику, сразу предупреждаю. Мы вообще пришли, когда вы уже дома коньяки хлестали.
– А я, Липушка, и вовсе в ванной был! – не дожидаясь допроса, сообщил Яков Глебыч. – Мне тебя минировать ни к чему, мы еще с тобой даже не расписаны! Меня и вовсе подозревать глупо.
– Стоп! – прекратил все прения Евдоким. – Никто никого ни в чем не подозревает. Будем искать настоящего преступника. Я уже умею это делать, как-никак два раскрытых дела. Милочка, вы мне будете помогать. Остальным – спать. Милочка, пройдемте разрабатывать план расследования, мне требуются свежие соображения…
Инга обиженно фыркнула и, дернув костлявым плечом, поспешила в свою комнату. Яков Глебыч торопливо закивал головушкой и потянул за руку невесту, но та никак не соглашалась идти к себе.
– А мне что делать? – все еще волновалась она. – А вдруг меня завтра опять на лавочке того… заминируют?
– Маманя, тебе надо срочно уезжать, – почесав переносицу, решил сын. – Ты же явно слышала – мужик тот в очках очень переживал, что ты не уехала. Поэтому не будем его больше травмировать. Завтра же пойдешь в турагентство…
– Так мне ж паспорт еще не сделали! – со слезами на глазах воскликнула та. – Куда мне?! И потом… Я просто не могу уехать! У меня же Машенька! Ну как я ее оставлю, когда здесь такое творится?!
– Маманя! Паспорт ты получишь через неделю! А сейчас активно собирайся! И вообще! Зря мы, что ли, кормим этих нянь?! Мы их для Машеньки и нанимали! – наседал Дуся, хотя и сам был не уверен – нужно ли маменьке оставлять Машку в таком неблагонадежном месте. – Мамань, я все придумал – на кой фиг тебе ехать куда-нибудь за границу? Ну зачем тебе менять климат, ты ж ведь тоже уже не девочка, старый – что малый. Короче, я тебе покупаю путевку в наш санаторий на озере Шира. И недалеко, и недорого. И с Манькой можно. А пока можешь по магазинчикам пробежаться, в парикмахерские сходить… А лучше всего – не высовывайся из дома. И тебе спокойнее, и мне не так накладно.
Все разбрелись по своим комнатам, но думать у Дуси так и не получилось, быть может, потому, что ему помогать отправилась Милочка. Неизвестно, что себе вообразила эта девица, но едва за ними захлопнулась дверь, как она стала игриво выгибаться и усаживаться в самые неприличные позы.
– Милочка, я тебя пригласил…
– Мррр? – томно закатила глазки девчонка и оголила коленку.
– Ну чо мрр-то? Я говорю – дело-то серьезное, – нахмурил брови Дуся. – И нам сейчас совсем не время выгибаться!
– А чой-то не время-то? – не согласилась Милочка. – Опять, что ль, не время? Не, ну я у вас столько уже парюсь, а только на кино и раскрутила! Ты, Дуся моя, меня совсем, что ль, никак не любишь? А на кой черт тогда к себе в комнату зазывал?
Дуся действительно что-то такое имел в виду, но еще пять минут назад выкинул эту крамольную идею из головы. Разве можно думать о чем-то непозволительном, когда над его семьей висит такая опасность?! Так ведь и его самого, чего доброго, заминировать могут. Поэтому сейчас он с искренним негодованием вытаращился на подругу, раздулся мыльным пузырем и возмутился:
