– Аль, ну а чего он тебе не нравится-то? Правда, немножко на бегемота смахивает, зато... зато такой самостоятельный! Решительный такой! К любому человеку, опять же, с тонким подходом...
– Да уж куда тоньше – выставил на стол бутылку, и весь подход.
– А тебе чего – не нравится он, что ли? – искренне удивился Сашка. – Так надо было нам сразу сказать! Мы бы на эту бутылку не повелись! Нет, честно тебе говорю! Я ведь посмотрел на мужика – все в норме, женится еще и вес скинет...
– Это я вес скину, если он женится, а мне уже некуда!
– Ну и ты! – не сдавался Сашка. – Ты ж у него будешь – о-го-го! Муравьем бегать!
Алька не переставала удивляться мужской солидарности.
– Вот, Сашенька, ладно б ты сказал, что я у него королевой жить буду, а то надо же, удивил – муравьем!
– Не, ну Алька, ну какая из тебя королева? У королев, у них же и здесь – во! И тут – во! А у тебя слезы, а не... – принялся рассуждать бригадир слесарей, но спохватился. – Нет, я, конечно, к тебе со всем уважением, ты ж знаешь. Ну хочешь, мы сегодня опять к вам придем и его вытурим. А заодно и шарика этого потного... ну как его... зятя-то вашего!
– Никуда приходить не надо, мы уже всех вытурили, – вздохнула Алька.
– А почему тогда такое траурное настроение? – не отставал Сашка.
– Да... На работе вон не ладится... да еще на права никак сдать не могу, а послезавтра уже повторный экзамен... теперь только через три месяца...
Сашка, кажется, даже обрадовался такому горю:
– Ха! Сдать она не может! Так давай я тебя научу! Я ж завсегда рад другу помочь!
Алька посмотрела на него с недоверием. Если он станет ей помогать так же, как помог с Денисом, то экзамен ей не сдать никогда.
– Да не хмурься ты! – успокоил Сашка. – Сегодня после работы посажу тебя на свой «жигуленок», и поездим.
– А как же... у тебя же нет вторых тормозов, – допытывалась Алька.
– А на фига? Ты с одними управишься. Короче, не дрейфь, сегодня прокатимся, завтра закрепим, а послезавтра ты притащишь мне коньяк, как лучшему учителю года, идет?
Алька глубоко вздохнула и мотнула головой:
– Идет. Но смотри, если ты... я тебя в порошок...
– Но-но-но! – погрозил ей пальцем Сашка. – Не забывайся – с учителем разговариваешь!
После работы Сашка и в самом деле ждал ее у проходной.
– Садись, – кивнул он ей на место за рулем.
– Сань, ты чего? – просипела Алька. – Я здесь не могу, здесь же дорога... движение!
– Конечно! А ты как собираешься ездить? По газонам, что ли? – пожал плечами Сашка. – Самое главное – езжай на такой скорости, на которой сумеешь правильно среагировать. Я так думаю, для тебя самая реактивная – это километров сорок в час, не больше.
– Не, Сань, я так не летаю. Мне, чтобы вовремя отреагировать, все время стоять надо...
– Совсем, что ли, реакции нет? Будем разрабатывать. Да садись же! И успокойся, ну чего сжалась вся? Расслабься, вспомни, где какая педаль... и трогайся...
То ли Сашкин голос был на удивление спокойным, то ли Алька и сама уже устала трястись за рулем, но она минутку посидела, потом положила руки на рычаги и отжала сцепление.
Машинка подумала и плавно тронулась. Сашка сидел рядом и совсем не обращал на свою ученицу никакого внимания, только пялился в окно, курил да насвистывал какую-то нудную мелодию.
Алька то и дело смотрела в боковое зеркало и вспоминала: «У нее и зеркальце только для того, чтобы прическу поправлять», или что-то типа этого. Кто же это говорил? Не важно. Главное – дорога. Хотя... а для чего еще нужны эти зеркала, если они в самой машине находятся?
– Ну все нормально, – ожил Сашка. – Давай вот этого коптилу обгоним, а то задохнемся на фиг.
Впереди ехал «КамАЗ» и коптил нещадно. Алька уже и сама не могла дышать, но обогнать эту махину!
– Ну чего трусишь? – наседал Сашка. – Посмотри по сторонам – нет никого? Ну и обгоняй. Вспомни, как там по-правильному обгонять надо...
Алька вздохнула глубоко-глубоко, сцепила зубы и включила поворотник.
Обгон прошел удачно, а Сашка даже никак не отреагировал, будто Алька вот так каждый день обгоняет «КамАЗы»! Ну и пусть! Зато в душе у нее все пело и плясало.
За эти пляски она тут же была наказана – колесо попало в глубокую ямку и машину сильно тряхнуло. Санька хотел было что-то высказать, но промолчал. И Алька была ему благодарна. Еще никогда она так сосредоточенно не сидела за рулем, еще никогда она так внимательно не пялилась на каждый знак и не вглядывалась в дорогу.
Когда въехали к Альке во двор, она была чуть жива. По двору носились дети, и им никакого дела не было до того, что эта дама впервые самостоятельно управляла машиной.
– Все! – выдохнула Алька, когда машина остановилась у подъезда.
