– Ты про что?
– Как это про что?! – вскинулась Аня. – А про собачку! Про то, что ты будешь обо мне заботиться! Сам предлагал… гулять, кормить…
– …ветеринара… – подсказал Данька и прищурился. – Я помню, но только… Ты проясни мне ситуацию… м-м-м… а как твой питерский суженый?
Аня весело фыркнула – она предлагала Даньке совсем не то! Да он и сам все поймет!
– Данечка! – точно добрая мама заговорила Аня. – Мой питерский суженый, как ты говоришь, прекрасно меня понимает! Я ему все расскажу, он совершенно не будет беспокоиться, ну что ты!
– Да я тоже так думаю, – посмотрел куда-то в окно Савушкин. – Мы вон сегодня сколько времени здесь, а он ни разу тебе не звякнул, сразу видно – парень совершенно не обеспокоен.
– Это… Это потому что у меня телефон старый! – вскинулась Аня. – И он не срабатывает! Вот когда я звоню, он работает, а когда мне – молчит, гад. А ты… даже и не думай! Георгий знаешь какой! Он… Он о- го-го!!
– Что это за «и-го-го», конь, что ли? – поморщился Данька. – Ой, Мальцева, и что тебя все время к жеребцам тянет? Нет бы умненьких любить, положительных, верных, примерных…
– Так где их взять-то?!
– А я?! – возмущенно вытаращился Данька. – Рядом с ней такое сокровище, а она… Прям совсем бабы заелись! Я тут из кожи вон лезу, а ей – все по фигу!.. полное равнодушие! пофигистка какая! Нет бы сказала: «Как пи€нгвин любит свое яйцо, люблю я, Даня, твое лицо!»
Данька сказал и осекся. Он саданул по больному. Еще тогда, в десятом классе, Данька решал сложную задачу для нее, для Ани, та сидела рядом, пялилась на его сдвинутые брови и в благодарность написала ему такую вот маленькую идиотскую записочку: «Как пи€нгвин любит…» А он ей ответил: «Не таращься в мое темя и попробуй не мешать, я лога€рифм и коси€нус не могу за хвост поймать».
Господи, и как же давно это было! И какими счастливыми они были тогда… И почему она не боролась за своего Даньку? Почему не позволила ему даже объясниться, ведь знала, что за человек эта Сонька! А теперь… Ну и что? И получила подруженька Савушкина, и на фиг он ей не нужен: и тащить тяжко, и бросить жалко.
Аня поежилась под одеялом, отогнала грустные мысли и высунула ноги.
– Ну что, мы все полили, пора и честь знать… – поднялась она с дивана.
– Точно, пора уже, – подхватился Данил и, стараясь не смотреть на подругу, стал собирать вещи. – Ань, ты мой телефон не видела? И куда я его… вот ведь здесь же лежал…
– Давай позвоню, заиграет – найдем.
Аня позвонила, и телефон нашелся, а пока искали – напряжение спало.
– Ты обратно дорогу найдешь? – уже в машине спросила Аня. – Я не помню, как ехать.
– Кто б сомневался, – фыркнул Савушкин. – Тебе б в Сусанины. Цены бы не было!.. Ключи взяла?
– А их не надо брать, они в тайничке, – отмахнулась Аня и озабоченно взглянула на часы. – Это же сколько мы поливали? Смотри, как темно. Вот тебе сейчас попадет! Соня же волнуется.
Данька обернулся и весело усмехнулся:
– А я скажу ей… погоди-ка, что она мне сегодня сказала… Ага! Я скажу, что меня одна моя подружка попросила посидеть с больным ребенком всего одну ночку! Ха!
– Это… Это Соня тебе сказала, что ли? – захлопала ресницами Аня.
– Конечно! Или еще можно придумать… как же там… Вот! Наш автобус сломался, и мы ждали, когда водитель его исправит. Не веришь – вот у меня и билетик остался. Или еще – замок у сапога оторвался. Не веришь? Вот у меня и сапог при себе! Вплоть до похищения инопланетянами. Класс?
– А то… – осторожно отозвалась Аня.
А он-то, оказывается, все знал!! Про все Сонькины гулянки! Про всех ее мужиков! Еще бы у мужика не болело сердце! Только… только почему же он все это терпит?
– Данька, а ты любишь оленей? – не удержалась она. – Ну таких… благородных, с ветвистыми рогами?
Данька фыркнул, а потом ответил совершенно серьезно:
– Я бобров люблю, они хатки строят. Из бруса.
Аня ничего не поняла, но спрашивать не решилась. Да и зачем? Они ехали по пустой дороге, перед ними разбегались огромные сосны, а там, за далекими полянами, садилось солнце, и в его последних лучах нежился город, уставший от дневных забот, от суеты, от грохота и шума. Из динамиков тихонько лилась приятная, чуть грустная мелодия, и говорить не хотелось вовсе, а хотелось ехать и ехать, чтобы эта дорога никогда не кончалась, а город… город, чтобы так и оставался в поле зрения, но все же вдалеке. А рядом… рядом только до боли знакомый красивый профиль сильного мужчины… чужого мужа…
– Ты завтра работаешь? – спросила Аня.
– Да, – кивнул Данил.
И снова повисла пауза. Аня его слишком хорошо знала – сейчас и он думает о том, чтобы этот город никогда не приближался, чтобы дорога бежала вечно, а музыка никогда не заканчивалась. А может… может, он думал совсем о другом…
Глава 3
Опять эти высокие отношения!
Аня зашла к себе в квартиру, услышала, как щелкнул замок у соседей, и опустила сумки. Сейчас надо бы оттащить сумки на кухню, разобрать, залезть под душ и сбегать к тете Лиде, но… Она тихо бродила по комнате, боясь спугнуть переполнявшее ее чувство. Ей казалось, что время повернуло вспять. Вернулось лет на десять назад – туда, где она сидела за партой, коверкала язык на ненавистном английском и каждое утро надолго замирала возле зеркала, потому что в школе хотелось появиться непременно с накрашенными ресницами. Тогда она ссорилась с мамой из-за непростительно короткой юбки и надевала тоненькие колготочки в самый лютый мороз, и… и чуть не умерла от предательства. А потом… потом экзамены, хоть убей, она сейчас не вспомнит, какой билет ей достался, да ей было все равно. Аттестат. Институт. Снова любовь. Снова предательство. И бегство. Далеко, в самый красивый город – в Санкт-Петербург! Новые знакомые, тоска… съемная квартира, копейки до получки… опять тоска… и… ОН!! Красив как бог! Остроумен, элегантен, с пластикой матерого котяры! Георгий!
Аня схватила трубку телефона и на память набрала номер.
– Ань, привет, – сразу же отозвался Георгий. – А я тебе…
– Да-да, я знаю, ты звонил, а у меня телефон… – затараторила в трубку Аня.
– Малыш, ну когда уже ты купишь себе сносную трубу?
– Вот… как только вернусь в Питер, вместе и купим, ты же знаешь, я совсем не разбираюсь в этих телефонах.
– Ну-у, когда это еще будет… – прохныкал Георгий и понизил голос: – Ты там как? Не сильно загуляла? Ты у меня смотри! А то, наверное, забыла про меня со своим сердечником.
– Жорка! Ну что ты такое говоришь? – счастливо засмеялась Аня.
Она так рада была его слышать! Правда, хотелось еще и увидеть, прижаться к щеке, погладить по волосам, но…
– А мы на фабрике новый цех открываем. Так что… может быть, тебя поставим начальницей цеха, – порадовал Георгий. – Ты как?
Аня оторопела:
– Жор… а я, наверное, не справлюсь, – испуганно пролепетала она.
– Да ну! Чего не справишься-то? Ну и не справишься, поменяем, да и все. А ты пока подучишься, делов-то!
– А ты что… ты уже на фабрике? – вдруг насторожилась Аня.
– Да куда там! Мне еще здесь знаешь сколько сидеть! – тяжко вздохнул Георгий. – Это мне Борька звонил, братец держит меня в курсе всех дел. Кстати, он и предложил твою кандидатуру. А я уж так поддержал, так поддержал! Так что, малыш, веди себя хорошо, а то как же – начальник цеха и с подмоченной репутацией! Это ж почти мэр производства!
Аня прижала трубку к лицу и счастливо вздохнула:
– Я по тебе скучаю. Очень-очень. Скажи мне что-нибудь.
