– Да ваша-то нормально... Но деньги он не выманил, сразу говорю, – поправилась Татьяна. – Клавдия Сидоровна весьма неохотно расстается с деньгами. Очень разумная дама.
Уж лучше бы она этого не говорила! Акакию Игоревичу сразу вспомнилось, как он самолично выдал некоей шарлатанке ни много ни мало – сто тысяч.
– И чего он лечит? – хмуро продолжал он опрос. – Гастрит, язву, понос, золотуху?
– Он игрок, – скорбно сообщила Танечка и вздохнула, будто у молодого Далиса по болезни уже начали отваливаться руки.
У Акакия заблестели глаза. Игрок? Вот уж весьма достойный претендент на роль преступника! Порой за рабами игорного стола накапливаются такие долги, что они идут на любые преступления.
– Хорошо, Танечка, сейчас я с ним и поговорю, – решительно поднялся он.
Но девушка его остановила:
– А про остальных вам не нужно говорить?
– А их еще много?
– Еще два друга-студента – Федор Федорук и Семен Грохотов. Жили в двадцать третьем и двадцать четвертом номерах. Хиленькие такие, все время мышечную массу качали. Потом еще старичок один древний – Крокин Адам Васильевич. Вот уж не знаю, чего он у нас тут решился показывать... разве только посмотреть...
Таня не удержалась и фыркнула в кулачок.
– И все?
– Нет. Потом еще ваша матушка в двенадцатом номере, а также Клавдия Сидоровна и сам Роман Андреевич.
– Ну этих не надо, – отмахнулся Акакий. – А вот остальных... Танюша, у тебя ручка есть? Никак не приучу себя ходить на допросы со своим инструментом.
Выдав ручку заядлому детективу, Татьяна смешно сморщила носик и унеслась по своим делам. Акакий в раздумье уставился на список. Хоть Татьяна и говорила тут целый час, опросить нужно всего шестерых. Две пары друзей, старичка и игрока Далоса. Тьфу ты черт, Далиса. И в самом деле, собачья кличка.
Смачно потянувшись, Акакий Игоревич поднялся. Сейчас он побеседует с Далисом... или как его там правильно – с Алексеем Львовичем Дрябловым, а тех здоровенных пузанов оставит на потом. Вдруг они не в настроении, испортят такой важный первый день. И вообще, пусть лучше с ними Клавдия разбирается.
Мужчина спустился на пляж и будто между прочим уселся рядом с четой Дрябловых. Некоторое время прислушивался, желая узнать, о чем молодые секретничают. Но те либо замолчали при виде него, либо и до того молчком проводили время.
– Ну и как здоровье? – ни с того ни с сего спросил у парня Акакий.
Тот от неожиданности сел и забегал глазами.
– Вы, простите, кто такой, чтобы мы вам про свое здоровье откровенничали? – надулась девушка.
– Я – частный детектив, – рубанул сплеча Акакий. Ничего проще он придумать не мог.
Дряблов, который до сего момента и без того вел себя нервно, сейчас испуганно вытаращил глаза и заныл совсем не по-мужски:
– Хм-хм-хм... Ксе-е-еня-я-я, зачем ты притащила детекти-и-ива-а-а-а? Я же обеща-а-ал себя хорошо вести-и-и-и...
– Так-так-так... – поерзал на голом песке Акакий и приготовил ручку. – С этого места, пожалуйста, подробнее. И не частите, я пишу медленно...
Девушка, которая терпеливо восседала возле Дряблова, набычилась еще больше:
– А чего вам – подробнее-то? Мы сидим, никому не мешаем...
– Я говорю, быстренько рассказывайте мне, как произошло убийство Романа Андреевича, а я буду записывать. Только не частите. Ну же? За что? Когда? Откуда у вас взялось огнестрельное оружие? Кстати, надеюсь, вы его выбросили?
– Кого? Романа Андреевича? – зашлепала накрашенными ресницами верная супруга.
– Оружие! – начал выходить из себя Акакий. – Все порядочные киллеры всегда после преступления от оружия избавляются, чтобы их потом удобнее было ловить. А то милиция начнет такого героя задерживать, а он вооружен – очень опасно получается.
Дряблов без сил снова ухнул на песок и в изнеможении прикрыл глаза. Всем своим видом он показывал, что готов сейчас же умереть, если Акакий их не покинет. Его жена, напротив, повела себя достаточно решительно:
– Да что вы такое говорите? Да как же вы могли на Лешика такое подумать?
– Да-да-да! – плаксиво выкрикнул и Лешик. – Я никого не убивал!
– Успокойся, милый, конечно, никого, – похлопала девушка любимого по животу. Казалось, сейчас она начнет ему петь «баюшки-баю». – Успокойся. Дядя сам не знает, что мелет... Что вы людей пугаете? Лешик никого не мог убить, я свидетель! Я за ним каждую минуту присматриваю!
Акакий снова уцепился за соломинку:
– Присматриваете? То есть – не доверяете, да?
– При чем здесь доверие? – не смутилась девушка. – Просто... просто я его ревную. Вы посмотрите на Лешика! Нет, вы на него посмотрите!
