на каперском судне: «Деньги, вырученные за добычу, взятую с нескольких неприятельских кораблей, дали ему возможность купить книги и заняться теорией мореплавания».[360] А ведь это уже эпоха наполеоновских войн – по сути, начало индустриальной революции во Франции.
Однако главным препятствием к росту числа образованных людей является отсутствие у подавляющего большинства членов общества потребностей и серьезных побудительных мотивов к получению какого-либо образования: их повседневная трудовая деятельность чаще всего не требует никакой новой информации, никаких новых знаний сверх того, что было получено от первых наставников и приобретено с опытом; кроме того, сама работа, изнурительная и продолжающаяся половину суток и более, почти не оставляет для дополнительных интеллектуальных занятий ни времени, ни сил. Продвижение вверх по социальной лестнице в обществе, разделенном довольно прочными сословными перегородками (а именно такова социальная структура большинства традиционных обществ), также практически не связано с получением образования.
Сказанное относится к трем из четырех выделенных нами выше секторов занятости, за исключением информационного, где и в тот период само содержание труда требовало сравнительно большого объема знаний, получить которые можно лишь с помощью систематического образования. Однако в традиционном обществе удельный вес занятых в этом секторе людей все же ничтожно мал по сравнению со всеми остальными секторами и не может оказать серьезного влияния на повышение роли образования для успешной профессиональной деятельности и на возникновение соответствующей потребности в массовых масштабах.
Характер развития научных знаний. С появлением письменности возникает потенциальная возможность для формирования научного знания. Его развитие, особенно на начальных этапах, существенно сдерживается доминированием в общественном сознании трех других типов знания. Тем не менее, как свидетельствует история, в традиционных обществах развитие науки, конечно, не стоит на месте.
Мыслители доиндустриальной эпохи совершили немало важных открытий практически во всех областях научного знания. Именно благодаря тому, что к началу индустриальной революции был заложен фундамент почти во всех отраслях научного знания, – и прежде всего в естественнонаучных дисциплинах, – удалось сравнительно быстро и эффективно создать весьма разветвленную систему прикладных и технических наук, которые стали использоваться в технологических производственных процессах с целью повышения их эффективности.
Однако, как отмечает один из основателей концепции постиндустриального общества Д. Белл, наука и техника развивались в традиционном обществе автономно, практически независимо от производства. Люди, которые занимались наукой, достаточно часто (если не в значительном большинстве) делали это почти бескорыстно, ради удовлетворения собственных интеллектуальных потребностей. Это, с одной стороны, обеспечивало большую их самоотдачу. Однако с другой стороны, общая, суммарная эффективность такой деятельности, не «подпираемая» потребностями экономики, не могла быть слишком высокой. Поэтому приращение научных знаний шло постепенно, сравнительно медленно, носило скорее линейный характер и требовало значительного времени для своего накопления.
§ 3. Индустриальное общество
В предыдущей главе мы описали условия возникновения и ход развития индустриальной революции – процесса, именуемого также индустриализацией. Напомним, что индустриальная революция приводит в действие три социально-экономических закона – закон экономии времени, закон повышения потребностей и закон перемены труда, влияние которых в предшествующую традиционную эпоху было слабо заметным, носило латентный характер. В результате вступает в фазу эксплицитного проявления закон ускорения истории (см. рис. 19, глава 10). Очевидно, что за четверть тысячелетия, которое насчитывает эпоха индустриализации, общий объем социальных изменений – и в количественном, и в качественном отношениях – оказался фактически гораздо большим, чем за предшествующие сто тысяч лет развития общества в целом.
Существует определенная логика индустриализации, в соответствии с которой страны и народы, приблизившись к этому этапу развития, независимо от исходного исторического, этнического, культурного и религиозно-идеологического фундамента, от социально-политиче-ского устройства, неизбежно приобретают схожие характеристики.
Другими словами, чем выше индустриализированы общества, тем больше тяготеют они к единообразию социального порядка.
Этот тезис, получивший в социологии название тезиса конвергенции, утверждает, что процесс индустриализации продуцирует общие и единообразные политические и культурные характеристики обществ, которые до индустриализации могли иметь весьма различающееся происхождение и социальные структуры. Все общества в конечном счете движутся к общему уровню развития, поскольку индустриализация для своего успешного осуществления требует выполнения определенных, причем одних и тех же условий. К таким требуемым условиям относятся:
¦ глубокое социальное и техническое разделение труда;
¦ отделение семьи от предприятия и рабочего места;
¦ формирование мобильной, дисциплинированной рабочей силы;
¦ определенная форма рациональной организации экономических расчетов, планирования и инвестирования;
¦ тенденция к секуляризации, урбанизации, повышенной социальной мобильности и демократии.
На протяжении ХХ века, особенно во второй его половине, мы можем наблюдать, как индустриальный порядок организации промышленного и сельскохозяйственного производства, сложившийся в западных обществах, быстро распространяется и внедряется в ткань социальной жизни многих обществ, испокон века имевших принципиально иные уклады. На примерах наиболее продвинутых обществ Азии и Африки можно убедиться в справедливости многих положений тезиса конвергенции: новый порядок производит социальные изменения не только в сфере экономики, технологии и организации производства, но и влечет за собой изменения в большинстве других областей, придавая им качественное своеобразие, присущее Западу. Досуговые занятия, стиль одежды, формы сервиса, манеры поведения, рациональная архитектура деловых зданий – все это, так или иначе, выстраивается по западным образцам, создавая основу для взаимного понимания и узнавания и опровергая знаменитую фразу английского поэта времен воинствующего колониализма.[361] Даже господствующая «ячейка общества», нуклеарная семья – и как социальный тип, и как собрание определенных ценностей – стала, по мнению ряда исследователей, «одним из наиболее удачных экспортов из Западного мира.
Она быстро продвинулась в Азию и Африку и становится сегодня универсальным феноменом».[362]
Попытаемся кратко проследить, какое выражение нашли эти социальные изменения в индустриальных обществах по каждому из выбранных нами системообразующих признаков.
Характер общественного устройства. Виндустриальном обществе, в период преодоления феодальной раздробленности, на основе капиталистических экономических связей, образования внутренних рынков из различных племен и народностей складываются нации.
Нация – это самый высокий из известных нам на сегодняшний день уровней исторических общностей людей; она характеризуется единством языка (во всяком случае, литературного и на основе его – официального государственного), общностью территории обитания, экономических связей, культуры. Возникновение четко очерченных географических границ диктуется требованиями протекционизма, защиты национального предпринимательства от интервенции извне. Новейшая история фиксирует множество дипломатических, военных и иных акций со стороны всех государств, направленных на закрепление территориальных очертаний государства, их признание со стороны внешних партнеров, надежную охрану.
Таким образом, одним из основных социальных изменений в области общественного устройства при переходе от традиционного общества к индустриальному становится образование национальных государств с четко обозначенными территориальными границами. В пределах этих границ наблюдается тенденция к возникновению примерно одинаковых претензий всего населения на заселяемое им территориальное
