Гутя.
Толик только жалобно поскуливал.
– Иди уже, горе мое. Вот не думала, что жених попадется такой зас…
– Аллочка! – хором воскликнули Варя с Гутиэрой.
Аллочка только махнула на них рукой и поднялась проводить суженого.
– Спасибо, пошел я, ты не ворчи, ну, правда, вишь, как прижучило, – оправдывался в коридоре Толик.
– Я понимаю, но все равно… обидно. Ты не придешь? – вмиг растеряла весь сыщицкий задор Алиссия.
– Ну ты же хотела побыть одна, мигренью спокойно помучиться… – по-собачьи заглядывая в глаза избраннице, лепетал ухажер, стремительно натягивая куртку.
– Так и помучились бы вместе – я мигренью, ты животом.
– Я завтра приду, мышка моя… Пистолет дай.
– Фиг тебе, а не пистолет. Я буду тебя ждать, мой котик.
Из кухни уже доносился восторженный голос Гути, она рассказывала о том, как они славно поболтали с Поросюками, про свою неожиданную находку она предпочла до времени помолчать.
Уже перед самым сном Гутя тихо подошла к молодым.
– Варя, я не хотела при этом, при Толике… Звонила какая-то дама, просит срочно отыскать ей жениха, ну чтобы с богатством было все в порядке, молодого, красивого, в общем, эдакого сладкого миллионерчика…
– А у тебя таких нет, да? – фыркнула дочь. – Мам, ничем не могу помочь, я таких тоже не имею. Даже по большому блату достать не смогу.
Гутя обиженно вздернулась:
– Так она говорит, если я не достану, она разболтает милиции, что это ты убила Серову! Из ревности! И чего мне делать?
– Тяни время… Да я, похоже, знаю, кому так в жены не терпится, не переживай, что-нибудь придумаем.
Толик ворвался к шефу, когда тот уже снял носки, развалился на кровати и уткнулся в газету с похабным названием.
– Все! – запыхавшись, выкрикнул первый помощник. – Все пропало, они… знаешь, какие они коварные, у-у! Худоногов, может, ну его к чертям, это твое начинание? Не жили богато…
– …и не живите! Ты мне одно скажи – там все в порядке? Все живы-здоровы?
– Ну… а че с ними сделается? – замялся Толик, припомнив, для каких целей ему был вручен пистолет.
– Так ты без оружия все узнал? Обошелся малой кровью?
– Да я, ты знаешь, вообще… без крови… да и не обошелся вовсе… Но не это главное! Ты веришь, они такое нарыли!..
– Что стряслось? – оторвался от газеты шеф.
Толик, трясясь всем телом, рассказывал, что услышал от Неверовых. Он очень торопился сообщить об этом. Он боялся. Еще ни разу в жизни Анатолию Иннокентьевичу Мотину не приходилось сидеть в тюрьме. Он не хотел, а потому и боялся. И ведь что обидно – есть же люди, которые воруют, грабят. Страшно сказать, даже убивают, но и не сидят! Живут в шоколаде, а тут… И пожить-то как следует не удалось, а уже маячит грозный призрак Закона. Никакой справедливости!
– Чего ты разнюнился?! Поехали!
Шеф стоял уже одетый и лихорадочно что-то прятал в полу пальто.
– Так поздно ведь?
– Еще не поздно, еще можем успеть. Завтра будет поздно.
Гутя все же нашла неизвестной даме миллионера. Самого настоящего. Молодого и красивого. И неженатого. Этот самый миллионер сидел на необитаемом острове и ждал ее, Гутиэру. А потом, в благодарность, он подарил ей этот маленький необитаемый островок.
– И куда я его? – не знала, что делать с подарком, Гутя.
– Ну, не знаю, можешь отвезти его к себе на дачу, будет Варьке вместо надувного матраса.
Островок был совсем крошечный и почему-то плавал действительно как надувной матрас.
– Я не доплыву.
– Тебе помогут, – улыбался счастливый миллионер и махал руками, как Царевна-Лебедь в старой сказке.
Из воды немедленно повыскакивали тридцать три богатыря и стали толкать Гутин островок к даче. Сама же Гутя сидела на травке и в срочном порядке заносила всех богатырей в список потенциальных клиентов, с женихами у нее всегда было туговато. Только водяные мужики сильно трясли островок, мешали писать и громко кричали прямо в ухо, вероятно, всем хотелось поскорее записаться.
– Подождите, не все сразу, в очередь, – кричала Гутя. – И не качайте так! Ишь, разошлись. Говорят вам, соблюдайте очередь!
